— Насчет девочек этот железный дровосек не раскололся! — выпалил Матиас между приступами смеха. — Видно, рожа твоя не понравилась!

— На свою бы посмотрел! — заливался смехом Димитрий. Он наполнил всем кубки из серебряного кувшина. — Ну, ребятки, за нас, звонкую монету, веселых женщин, щедрые Оазисы, и к чертям Тварей!

Они чокнулись.

Алан понюхал содержимое кубка. Красная жидкость с запахом фруктов и спирта, видимо, местное вино. Алан отпил немного, памятуя о своем первом чудовищном похмелье. Он надеялся, что оно окажется и последним.

Ужин затянулся надолго. Пили, ели, разговаривали. Алан чувствовал, как спадает напряжение нескольких последних дней и ночей, проведенных в Дебрях. Всегда есть риск, что Твари доберутся до невест. Конечно, Пилигримы постоянно держали ухо востро, по ночам выкладывали Ожерелье Невест — круг из Черных камней, в центр которого помещали девушек, и дежурили по очереди. Но практика показывала, что из десяти невест, перевозимых от Оазиса до Оазиса Пилигримами, добиралось в целости и сохранности около девяти. Остальные погибали от эманаций Тварей.

В Оазисе более-менее можно расслабиться. Бывали и случаи покушения на Пилигримов Оседлыми или нечестные личности, не желающие платить за невест и товар, но это было скорее редкостью. Оседлые слишком хорошо понимали свою зависимость от кочевников Дебрей.

Алана потянуло в сон. Он клевал носом, когда в дверь деликатно постучали, и вошел Ризз Мэддокс в сопровождении двух гомункулусов.

— А-а! — пьяным голосом заорал Димитрий. — Командир! А мы тебя ждали! Заходи! И свистни своим, чтоб принесли еще вина, у нас кончается.

Ризз смущенно присел в кресло.

— Торговаться пришел, — прошептал Эмиль Алану. — Специально дождался, пока мы накачаемся. Чтоб были добрее и уступчивее. И заметь: пришел один. Сам хочет зацапать всё самое лучшее…

И действительно, Верховный Старейшина принялся торговаться как заправская торговка на базаре. Его тонкий голосок перекрывал даже бас Димитрия и баритон Эмиля. Торговались до поздней ночи, когда у всех уже слипались глаза. Слуги — гомункулусы — принесли еще вина. В конце концов Риззу досталась пятая часть украшений за устроившую обе стороны цену. Оставшийся товар Пилигримы собирались выставить на продажу завтра, на Празднике Сватовства.

Ризз ушел за полночь, ужасно довольный сделкой. Пилигримы разбрелись по комнатам. Димитрий всё требовал привести куртизанок, но вскоре захрапел.

На следующий день Эмиль растолкал свою команду рано, солнце только-только позолотило жестяные крыши домов, а вечные клубы дыма из заводов, плывущие над городом, стали розовыми и похожими на мороженое.

Завтракали в молчании. Димитрий был опухший и мрачный. Матиас то и дело хихикал, поглядывая на приятеля. Тэн, судя по кислой мине, тоже вчера перебрал.

Ризз Меддокс прислал за гостями Оазиса самоходный экипаж, управлял которым подобострастный тощий парень в высоченном цилиндре, сюртуке и перчатках. Внутреннее убранство экипажа предусматривало две расположенные друг напротив друга мягкие скамьи, небольшой столик и полки для вещей. Несмотря на рессоры, трясло нещадно, и Димитрий с Тэном позеленели.

— Высуньтесь в окно, — предложил Эмиль, — подышите. Если будете блевать, то не на наши сапоги.

Те с несчастным видом последовали совету.

Алан, отвернувшись от них, выглянул в другое окно. Мимо проплывали тротуары с прохожими, стены, ряды электрических фонарей, редкие парки.

Внимание Алана привлекли многочисленные объявления, на которых был изображен портрет мужчины и кричащая надпись: “Разыскивается! Живым или мертвым. 1000 золотых стерлингов”.

— Здесь и преступники есть, — сказал Алан. — Вроде бы богатый Оазис, гомункулусы выполняют тяжелую работу… И всё равно есть преступники! Что он сделал? Обворовал и убил кого-то?

— Воруют и убивают не только из-за нужды, Алан, — явно думая о чем-то другом, произнес Эмиль.

— А есть Оазисы, где нет преступности?

— Если и есть, то мне не довелось в них побывать. Хотя… Что есть преступность в твоем понимании?

При этих словах Эмиль отвлекся от своих дум и с интересом поглядел на Алана. Он любил задавать трудные вопросы, ставящие Алана в тупик.

— Ну, преступники — это те, кто нарушает закон…

— Чей закон? Кто придумал этот закон? Я знаю Оазис, где запрещено быть холостяком или незамужней после двадцати лет. Иначе отправляют в каменоломни. Это закон. Думаю, по меркам этого Оазиса мы все тут преступники!