– Досо, Анджин-сан.

– Ие, – сказал он, беря меч, как и полагается его брать. – Ие, Фудзико-сан. Сигата га наи, нех? Карма, нех? – он, извиняясь, тронул ее рукой. Блэксорн знал, что она вынуждена выносить самые большие его глупости.

Фудзико заплакала:

– Аригато, аригато го – годзиемасита, Анджин-сан, – сказала она убито, – гомен насаи…

Он готов был отдать ей свое сердце.

«Да, – подумал Блэксорн с глубокой печалью, – да, это так, но это тебя не извиняет и не покончит с ее унижением, как и не вернет Ёки-я к жизни. Ты виноват. Должен был предусмотреть…»

– Анджин-сан! – окликнул его Нага.

– Да, Нага-сан? – он отвлекся от тяжелых дум и оглянулся на юношу, шедшего рядом с ним, – извините, вы что-то сказали?

– Я сказал, что надеюсь стать вашим другом.

– Благодарю вас.

– Да, и, может быть, вы, – далее пошел набор слов, которых Блэксорн не понял.

– Простите?

– Учить, так? Понимаете «учить»? Рассказывать о мире.

– Ах, да. Извините. Так чему учить?

– Рассказывать про другие страны – зарубежные страны. Мир, так?

– Теперь понял. Да, попробую.

В это время они уже подошли к охране. – Начнем завтра, Анджин-сан. Друзья, да?

– Да, Нага-сан. Попробуем.

– Хорошо, – очень довольный, Нага кивнул. Когда они подошли к самураям, Нага приказал им пропустить его, сделав Блэксорну знак идти одному. Он повиновался, чувствуя себя очень одиноким в кругу людей.

– Охае, Торанага-сама. Охае, Марико-сан, – сказал он, присоединяясь к ним.

– Охае, Анджин-сан, досо сувари. – Добрый день, Анджин-сан, пожалуйста, садитесь.

Марико улыбнулась ему:

– Охае, Анджин-сан. Икага дес ка?

– Ё, домо, – Блэксорн посмотрел на нее, он был очень рад увидеть ее. – Твое присутствие наполняет меня радостью, большой радостью, – сказал он по-латыни.

– И твое – я так рада видеть тебя. Но на тебе какая-то тень. В чем дело?

– Нан дза? – спросил Торанага.

Она рассказала ему, о чем они говорили. Торанага хмыкнул, потом ответил.

– Мой господин говорит, вы выглядите озабоченным, Анджин-сан. Я должна согласиться с ним. Он спрашивает, что вас беспокоит.

– Ничего. Домо, Торанага-сам. Нане мо, – Ничего.

– Нан дза, – прямо спросил Торанага. – Нан дза?

Блэксорн послушно ответил сразу же:

– Ёки-я, – сказал он беспомощно, – хай, Ёки-я.

– Ах, со дес! – Торанага долго говорил что-то Марико.

– Мой хозяин говорит, нет необходимости печалиться о старом садовнике. Он просит сказать вам, что все было проведено в официальном порядке. Старый садовник полностью осознавал, что он сделал.

– Я не понимаю.

– Да, для вас это должно быть очень трудно, но, видите ли, Анджин-сан, фазан сгнил на солнце. Собралось ужасно много мух. Под угрозой оказалось ваше здоровье, здоровье вашей наложницы и всех остальных, кто был в доме. А также, извините, были очень осторожные жалобы домоправителя Оми-сана и других. Одно из самых важных правил состоит в том, что отдельный человек никогда не должен нарушать гармонию группы, помните? Так что нужно было что-то делать. Вы понимаете, разложение, запах тления выводит нас из себя. Для нас это самый плохой запах в мире, извините меня. Я пыталась вам это объяснить, видите ли, это одна из вещей, которая всех нас немного сводит с ума. Ваш слуга…

– Почему кто-нибудь не пришел ко мне сразу? Почему просто не сказал мне? – спросил Блэксорн, – фазан для меня ничего не значил.

– А что было говорить? Вы отдали приказ. Вы глава дома. Они не знали ваших порядков. Что им оставалось делать, кроме как решить эту проблему по-своему, – она поговорила с Торанагой, объясняя, что говорил Блэксорн, потом снова повернулась к нему. – Это расстроило вас? Вы хотите, чтобы я продолжала?

– Да, пожалуйста, Марико-сан.

– Вы уверены?

– Да.

– Хорошо, потом ваш главный слуга, маленький зубастый повар, собрал всех ваших слуг, Анджин-сан. Попросили официально присутствовать Муру, старосту деревни. Решили, что просить убрать фазана деревенских эта не станут. Это была чисто домашняя проблема. Один из слуг хотел взять его и закопать, хотя вы и дали строгий приказ не трогать. Очевидно, что ваша наложница должна была следить, чтобы выполнялись все ваши приказы. Старый садовник спросил, позволят ли убрать ему. Последнее время он днем и ночью очень страдал от болей в животе, и работа была очень утомительна для него и не приносила ему удовлетворения. Третий помощник повара тоже предлагал свои услуги, говоря, что он очень молод и глуп. Он был уверен, что его жизнь ничего не стоит. Наконец, старому садовнику была оказана такая честь. Это действительно большая честь, Анджин-сан. С большой важностью все раскланялись друг с другом, а он с радостью унес его и закопал, чем доставил всем большое облегчение.

Когда он вернулся, то прямо пошел к Фудзико-сан и рассказал ей, что сделал, как он нарушил ваш запрет. Она поблагодарила его за это и велела ждать, а сама пошла ко мне за советом, что ей делать. Все дело было проведено официально, и его также официально нужно было и разбирать. Я сказала ей, что не знаю, Анджин-сан. Я спросила Бунтаро-сана, но он тоже не знал. Все было очень сложно из-за вас. Тогда он спросил господина Торанагу. Господин Торанага сам увиделся с вашей наложницей, – Марико повернулась к Торанаге и объяснила, до какого места она добралась в этой истории, так как он просил держать его в курсе всего рассказа.