Вэй кашлянул, привлекая внимание Кана, — они почти не говорили ни до, ни после осады.

— Да?

— Помнишь наш спор?

— Конечно… — Кан растерянно покосился на Вэя, удивлённый тем, что тот заговорил об этом.

— Тебя всё-таки приложило больше. В общем, я жду тебя в гости, в любое время.

— Спасибо. Отец говорил о том, что меня перераспределят, так что я не знаю, когда смогу…

— Это не страшно. Можешь обменять на сокола.

— В смысле?

— Пустынный сокол из нашего шатра, помнишь? Он Дэлуна, — Вэй помрачнел. — Я не то чтобы готов сейчас об этом говорить, и…

— Выполнять обещание.

— Да. Прости, твой отец…

— А чего ты ждал? — Кан поморщился. — Что это всё россказни? Что он — добрый волшебник, а я — бедный непонятый одиночка? Я говорил вам с самого начала.

— Дай времени время, хорошо? Я не считаю тебя плохим, да и… Дэлун сделал бы так же.

— Надо же, дошло.

— Поэтому забери его птицу, правда. В знак того, что я не считаю тебя гадом.

— Кхм… ладно.

— И я буду рад письмам.

— Странный ты, Вэй…

— Отец говорил, что я импульсивный. — Вэй пожал плечами. — А мать — что быстро сужу о людях. Нехорошо это.

— Они забыли ещё о том, что ты так глуп, что продолжаешь пытаться наладить дружбу. — Кан закатил глаза, но улыбнулся. — Договорились. Как зовут сокола?

— Никак…

— Значит, назову Дэлуном.

Они переглянулись и как-то грустно улыбнулись. Это была не та дружба, которую они себе представляли, и не тот поход, о котором мечтали. Но они были живы.

***

— Глядите-ка, господин шанвэй** пожаловал!

Сюин буквально налетела на брата, стоило тому переступить порог дома, и повисла у него на шее, звеня многочисленными браслетами. Она с детства презирала тяжёлые платья с длинными рукавами, многослойные ханьфу и строгие накидки, вот и расхаживала в цветастых шароварах, пока стены поместья скрывали её от осуждающих взглядов.

— Отец уже всё рассказал, он был дома! Ты гляди-ка, голову не оторвало!

— Сюин! — Кан рассмеялся, подхватил сестру и закружил, отрывая от земли, но затем поставил на место. — А ты выросла.

— Да вас два месяца не было, придумаешь ещё. — Сестра потянула его вглубь дома. — Пойдём, переоденься. И мама уже заждалась. Теперь ещё и ты пропадаешь не пойми где, дома повеситься можно! А ещё отец оставил тебе записку.

— И ты её, конечно, прочитала?

— Нет.

— Сюин.

— Ладно тебе. Кан, возьми меня с собой, а? Помнишь, как мы пытались через стену попасть в бедняцкий квартал?

— Только не говори мне, что отец меня туда отправляет.

— За какими-то покупками для ритуалов. Кажется, он зол на тебя, так что будешь бегать, пока в отпуске.

— Ещё лучше… Но нет, не возьму.

— Это ещё почему?

— Потому что это дурь. Я и сам туда не хочу, но тебе там точно не безопасно.

— Ого, один поход, а уже забыл, кто тебя каждое утро во дворе бьёт!

— Ты правда хочешь, чтобы родители переживали, все эти выскочки нашли повод для слухов, а папа отправил тебя за тридевять земель? Надо вас с Вэем познакомить, пока он в столице, — он расскажет, как скучно жить в южной глуши.

— Что за Вэй?

— Да так… Младший из Чжанов, странный парень.

— Младший? — Сюин присвистнула. — Братья его за наследство живьём съедят. Не повезло.

— Между прочим, он хороший парень, не сватую же я его тебе. Ты сама жаловалась, что общаться не с кем, и дом наш — обитель скорби для такой невероятной, умной, умелой, самой красивой на свете…

— Ой, хватит, я поняла!

Кан хихикнул. Сюин закатила глаза.

— На самом деле, идея посмотреть на твоего первого друга вне этих стен звучит невероятно заманчиво.

— Ладно. Но только если ты пообещаешь, что мне не придётся ловить тебя за ногу на внутренней стене.

— Когда это у тебя так получалось? Война тебя портит, Кан.

— Угу, поэтому меня ждёт чудесный Линьцан.

— Ну и где радость в голосе? Ты же не хотел в городской гарнизон.

— Вот и отец так сказал… Хватит, дай переодеться уже. Эй, не трогай клетку!

— Мама, Кан привёз трофейную птицу из Канрё! Мам!

Кан вздохнул. Но, если быть честным, он скучал по семье. Где-то в своей комнате матушка продевала в ушко иголки новую нить с тем же невозмутимым видом, с каким она шила, когда дети дрались, отец таскал их по воздуху, в подвале что-то клокотало, а дом наполнялся обещаниями закопать заживо и тирадами о том, как важно соблюдать канон сыновней почтительности. Оба ребёнка пошли в Аманя, но они разнесли бы всё поместье в щепки, если бы не спокойная госпожа Цинь, приводящая в гармонию эти взрывные души. В коридоре размеренно шуршала метла, третий час наводя порядок в том же ритме, в каком поднималась и опускалась иголка в руках госпожи Цинь. И никто эту метлу не держал.

Список отца выглядел очень интересно: Кан таких иероглифов и не знал, но был убеждён, что их выдумали исключительно для совершения подобного рода покупок. Вряд ли в бедняцком квартале он найдёт что-то хорошее: любой товар, попавший на прилавок честным путём, он мог достать и в их части города. Ладно... Кан поморщился, подходя к воротам. Он уже вырос из того возраста, когда это затхлое место казалось чем-то диковинным и интересным. Больше всего на свете ему хотелось вернуться домой, на пару дней забыться и отмыться от похода. Но вместо этого он коротал вечер здесь. В памяти невольно всплыла история о сумасшедшей, но теперь стражники молча пропустили его, не думая ни тащить домой, ни хватать за воротник. Это даже показалось ему забавным.