Вот я и дал. Почти два десятка песен спел, прерываясь на пару минут дважды, воду пил, горло пересыхало. Да и рукам давал отдохнуть. Репертуар в основном из шестидесятых и семидесятых, хотя пара песен девяностых были. Хорошие песни в те времена встречались. Надо сказать, чем дальше, тем более я впечатлял ценз. Фактически все песни они пропускали, то есть давали добро к прослушиванию. Так и я отбирал такие, чтобы не могли не понравиться. Во время одного из отдыхов я попросил редактора помочь с оформлением авторства этих песен, мол, я пока не успел. Ответила другая женщина из комиссии. Оказалось, она и была из той службы, где все оформлялось, обещала все сделать в лучшем виде, и пояснила, как ее найти. Так что как напишу стихи и ноты, сразу к ней, все оформим. Старшая, что от Политбюро, тоже обещала со своей стороны посодействовать. Мы уже два часа как разойтись должны были, да задержались с прослушиванием, но, прежде чем меня отпустить, эта старшая просительным тоном попросила исполнить еще раз песню про беспризорников.

– Ту, которая твоей маме нравится.

– А, «Генералы песчаных карьеров», – понятливо протянул я.

– Странное название, но именно ее.

Я исполнил, мне не сложно, играл и пел, чтобы за душу брало, и, судя по мокрым глазам женщин, те платками утирались, получилось и их задеть, хотя это и сложно, непробиваемые были. Это поначалу, а потом ничего, растормошил их.

– Ну что, товарищи, – осмотрев коллег, сказал старшая. – Думаю, что все будут со мной согласны, что Саша идеальный кандидат на роль затыкания дыр в эфире, если вдруг возникнут такие проблемы. Все озвученные песни записаны нашим секретарем и одобрены к эфиру. Когда у нас есть свободное время?

– Завтра после семи вечера полтора часа, – очнулся главный редактор, отходя от задумчивости. – Выступление не состоится, отменили, решили закрыть дыру в эфире дополнительной передачей «Письма с фронта».

– Это на час, значит, полчаса свободных есть, вот и пустим в эфир этого одаренного юношу. В утренней программе дадите информацию, кто будет выступать и когда. Список песен, рекомендованных к выступлению, мы вам чуть позже передадим. А пока давайте отпустим юношу, видно, как он очень устал.

Честно говоря, я был несколько не то чтобы раздосадован, но такое чувство присутствовало. У меня завтра мало того что школа, знакомство, так еще и новоселье, которое я явно пропущу. Но ладно, радио есть, сами послушают сидя за столом, можно сказать, я буду присутствовать, хоть и через динамик. Прежде чем меня отпустить, Лабухин, сопроводив до выхода, описал, что меня ждет, и попросил быть часам к двум. Несмотря на то, что выступление будет вечером, меня требуется подготовить. Проинструктировать, что можно делать, а что нет, то есть выступать я буду в прямом эфире, как это обычно и происходит. Все же звукозаписывающая аппаратура в это время только делает первые шаги по качеству звука, поэтому большая часть музыкальных произведений идет вживую. Есть и на пластинках, тех же граммофонов, но качество не удовлетворяет. При этом достаточно широко использовались записи других выступлений, если это требовалось. Чуть позже и меня запишут на пластинку, специальную, для радио, одна песня – одна пластинка, но именно что позже. Ценз, как это ни странно, решил не медлить со мной. В будущем, когда будут музыканты, что-то удастся записать и с нормальным музыкальным сопровождением. Группа, как мне сказали, тут была. Кстати, не все певцы, что выступают, могут петь в прямом эфире, разные причины не дают этого делать, поэтому их предварительно записывают, вот они в записи всегда идут.

Покинув здание Всесоюзного радио, я дошел до остановки и направился обратно. Доехать удалось всего с двумя пересадками, но уже когда начало темнеть, я оказался дома. Меня покормили и, собравшись в беседке, слушали, что со мной было. Про немцев не рассказывал, всех интересовало, что было на радио. Вот и ошарашил всех завтрашним выступлением. Мама сразу отметила, что на новоселье меня не будет, а гостей мы пригласили на шесть вечера. Ничего, послушают, так я ее и успокоил. Мне давали исполнить шесть песен. Правда, не знаю каких, но шесть. Завтра узнаю, каков у меня репертуар будет.

Вот после ужина и бесед мы и разошлись, родные переваривали услышанное. У себя комнате, пока электричество не отключили, я достал с полки тетрадку и перьевую ручку, начал писать. Кстати, все для учебы у нас было. Марина и Валя, забрав оба велосипеда, еще вчера скатались к нужному магазину, им Таня подсказала, где что можно купить, и приобрели большое количество тетрадей и писчих принадлежностей, так что к школе мы были готовы. К счастью, пока школьной формы, в которой обязательно нужно ходить, не было, до этого позже дойдет, поэтому мой костюм подходил нормально. У сестер с платьями тоже в принципе порядок, но в следующее воскресенье поедем на рынок, закупить одежду. Таня уже была извещена, поможет.

Класс мне понравился, тридцать два ученика. Двенадцать парней, включая меня, остальные девчата. Классный руководитель, пожилая женщина лет сорока, рассадила нас, меня и Марину в первый ряд за третью парту, и когда все запомнили свои места, начала знакомиться. Называла фамилии, и названный вставал, коротко озвучивая свою биографию. Оказалось, из реального этого класса осталось два парня и пять девчонок, остальные кто-то беженцы, как мы. Кого из других школы перевели для уплотнения. Многие школы теперь под госпиталя были заняты.

Почти два часа потратили в школе, не безрезультатно, конечно, но время уже было обеденное. Так что, освободившись, мы с Мариной бегом, оставив одноклассников, некоторые жили, как и мы, на другом берегу, за рекой, направились домой. Нас там ждали, поэтому и покормили. Раздеваться мне не пришлось, только пионерский галстук снял, убрал его в шкаф и, прихватив гитару, получив благословение от всех, направился через полстолицы к зданию, где и размещалось радио страны.

Лабухин, встретив, сразу сопроводил в комнату отдыха, там кратко на словах описал, что меня ждет, и вручил стопку листов, велев заучить. Сперва я прочитал список песен, что требовалось спеть. Ну, то, что «Генералов песчаных карьеров» включили, это понятно. Потом «Черный кот», следом «Вертится земля» из «Кавказской пленницы», про замечательного соседа трубача. Две военных. Одна немного переделанная «Мы за ценой не постоим» и «Эх, дороги».