Итак, образ Града Божьего, созданный Августином Блаженным, представляет нам уникальную модель идеального общества, построенную на основе теологических воззрений. Не будучи в силах собственными средствами обеспечить себе лучшую участь, человек Августина направляет свои помыслы, поиск счастья и справедливости в сторону вечности. Вечность же Августина глубоко мистична, т. к. заключает в себе бесконечное созерцание идеальной душой идеального Бога. «Его ясный светлый мистицизм наполняет новым смыслом диалектику Плотина… и недвусмысленно свидетельствует о глубоко личном опыте, проникнутом необыкновенным сверхъестественным смирением» (ЭМ, 9).

Идея Божьего Града, развернутая в сочинении Августина, по существу имела своей целью представить историю не только «священного» народа, но и отдельной личности как процесс ее духовного самосовершенствования на пути постижения Бога. И по библейским, и по августиновским представлениям в начале этого пути человеческая душа оказывалась отягощенной грузом первородного греха, но, вместе с тем, ей была предуготована надежда на спасение. Каждый человек должен был знать и понимать, что существует божественное предопределение к спасению, но оно не известно ни одному живущему на земле, поэтому ему остается только верить и уповать на милость Божию. Истинная вера в Господа и упование на Его милость представлялись самым важным и необходимым залогом будущего спасения и воскрешения в Граде Божьем. Но эту милость человеку следовало заслужить, искупая свой первородный грех и грехи, накопленные в течение жизни и, таким образом, оправдывая себя перед лицом Бога. Если начало и конец пути являлись обусловленными божественным вмешательством, то время, отведенное на искупление в результате свободной воли, дарованной Богом человеку, последний мог использовать в меру своего понимания свершающейся истории, и это в значительной степени определяло его отношение то ли к Граду Божьему, то ли к земному. Именно феномен искупления стал отправным моментом для формирования этического аспекта учения Августина, т. к. созданному им образцу поведения истинного христианина суждено было претвориться в идеологическую основу жизни феодального общества. Провозглашенные гиппонским епископом принципы защиты веры и послушания вполне подходили для обоснования действий политической верхушки, тем более что в рамках этих принципов сам Августин проявлял удивительную гибкость взглядов (например, пути искупления для различных слоев общества мыслились им как совершенно разные). Также следует иметь в виду и выдвинутые Августином бытийные принципы единства, мира, иерархичности (последний предопределил правомочность общественного неравенства), учения о политическом смысле государства, «справедливых» и «несправедливых» войнах.

Важной вехой в истории Западной Европы раннесредневекового периода, кардинально изменившей расстановку политических сил в обществе, было крещение по ортодоксальному католическому обряду франкского короля Хлодвига из династии Меровингов. Среди варварских королей, большей частью предпочитавших арианство, он единственный дал согласие защищать и служить интересам римской церкви, как того требовало христианское учение, утверждая, что королевская власть происходит от Бога, и правители государств имеют особые функции в отношении церкви.

Первой и главной задачей королей-христиан, а значит и Хлодвига, по Августину, являлось сохранение единства, мира и порядка в управляемых ими монархиях. Обращаясь к историческим реалиям раннесредневекового периода, следует отметить, что провозглашенный гиппонским епископом принцип единства казался мифическим. Схизмы разрывали Запад на части. Поэтому для франкского короля-католика борьба с еретиками и язычниками была самой насущной проблемой, тем более, что это совпадало с его собственными экспансионистскими целями, и не только совпадало, но и оправдывало захватническую политику благородным намерением расширения и воссоединения христианского общества с целью обеспечения личного спасения каждого гражданина государства. Кроме того, Августин в рамках своей доктрины «справедливых» и «несправедливых» войн обещал спасение и место в раю всем воинам, сражавшимся за Христа. Убеждениям клириков, говорившим словами Августина, вполне верили, чему способствовало и примитивное прочтение «Откровения Иоанна», в котором Иисус представлен выступающим впереди Христова воинства. Доктрина «справедливых» и «несправедливых» войн также предлагала решение важной для франков проблемы сакрализации оружия. Теперь воин, поклявшийся на освященном, избавленном от дьявольских сил оружии, но затем не повиновавшийся приказу, не просто считался предателем, он совершал святотатство, которое усугублялось еще и тем, что нарушался принцип послушания, который отцами церкви, в том числе и Августином Блаженным, рассматривали как один из путей, ведущих к спасению.

Процесс обращения в новую веру германских народов, как правило, сопровождался разрушением языческих храмов и идолов и насильственным крещением по ортодоксальному обряду. Но уже во времена Хлодвига предпринимались и мирные способы христианизации населения, которые также проповедовались Августином Блаженным как путь спасения. Этот путь открывался прежде всего для облеченных властью. Речь идет о церковном строительстве, обеспечении храмов материальными ресурсами за счет различного вида дарений, лояльном отношении к миссионерской деятельности, т. к. церковь и монастырь всегда рассматривались христианскими идеологами как центры распространения веры.

Сам Хлодвиг стал инициатором создания в Париже церкви святых апостолов Петра и Павла (церковь св. Женевьевы). Мирным путем реализации главного августиновского принципа единства были и соборы. Первым известным в истории Франкского государства стал Орлеанский собор, организованный Хлодвигом в 511 г. Основные вопросы, которые рассматривал собор, касались ликвидации арианской ереси, создания иерархических связей внутри католического клира, а также определению отношений между епископами и представителями светской власти.

Однако, добиваясь со стороны церкви освящения своей королевской власти, оправдания многочисленных войн, Хлодвиг не всегда шел на уступки епископам. Орлеанский собор декларировал, что никто не имеет права принять священнический чин (а клирики, занимавшие какие-либо ключевые посты, происходили из галло-римской аристократии) без соизволения короля. Таким образом, оказывалась очевидной подчиненность церковной организации светской королевской власти.

Естественно, что на первых этапах христианизация зачастую имела формальный характер. Тем не менее, это был важный шаг на пути ознакомления с христианской культурой и погружения в нее многих германских народов.

Меровингские короли продолжили политику великого Хлодвига, значительно расширив территориальные и численные границы христианского мира за счет завоеванных и покоренных языческих племен тюрингов, вестготов и баваров, большей частью исповедовавших арианство. Таким образом, почти вся Галлия оказалась в сфере влияния католической церкви. Но Григорий Турский, епископ крупнейшего религиозного центра Галлии, а затем всего франкского королевства, в своей знаменитой «Истории франков», тем не менее, часто высказывает недовольство действиями Меровингов. Прежде всего, его беспокоили непрекращающиеся междоусобные войны, которые вели наследники Хлодвига, тем самым разрушая единство христианского мира не в меньшей степени, чем схизмы. Камнем преткновения для согласия церкви и светской власти также было, по-видимому, положение о праве контроля королей за назначением епископов, закрепленное Орлеанским собором 549 г., праве, которым франкские монархи часто пользовались, назначая на ключевые церковные посты своих приближенных.