У стенки под самым плавучим краном на платформах стояли серые корпуса. Деревянные, со стальной рубкой, маленькие и какие-то угловатые. На носу ближайшего была надпись "Зоркий", на втором - "Смелый", на третьем "Прочный". Васька названия прочел , вслух, но они ничего не объяснили.

– Какие такие истребители?

– Так называются, - ответил Ситников.
– Их сперва против подводных лодок строили. Моторные они и ходят по двадцать пять узлов. Весь здешний флот как стоячий обшибут.
– И совсем другим голосом добавил: - Документы из госпиталя получил, товарищ начальник.

Васька быстро обернулся. Перед Ситниковым стоял огромных размеров, еще совсем молодой, но уже сильно бородатый командир. Синий китель его был измазан, и синие глаза смотрели весело.

– Ты что за юноша?
– спросил он Ваську. Голос у него был густой, и Васька проникся к нему уважением.

– Ученик-сигнальщик, товарищ начальник.

– Пиши семафором: "Ситников - скотина, долго шляется".

Ваське в голову не пришло оспаривать авторитет товарища начальника. Он поставил чемодан наземь и написал не быстро, но отчетливо. Сигнальщик Ежов обучал его толком.

– Правильно, - сказал начальник.

– Был отпущен на берег до трех, - доложил Ситников.

– А теперь четверть четвертого, - и, покончив с Ситниковым, начальник снова повернулся к Ваське: - Какой флаг "Добро"? Что значит флаг "Ш"?

– "Добро" - желтый прямоугольный, "Ш" означает позывной "миноносец". Васька отвечал без запинки. Флаги он знал твердо.

– Угадал. У нас этот самый "Ш" будет позывным истребителей... Где служишь?

– Списан со сторожевого судна "Степан Разин". Получил предписание в экипаж.

– Останешься у меня. Бумаги сдашь писарю в третьей теплушке... мы сами с экипажем сделаемся. Как фамилия?

– Саженков, товарищ начальник.

– Моя - Дудаков, чтоб ты не забыл. Саженков, значит? Будешь Салажонков. Так проще.

– Есть Салажонков!
– обрадовался Васька.

– Ситников, бери его к себе на "Смелый". Он тоже на "С" начинается, а сигнальщика у вас нет. Посмотри, чтоб подучился семафору. Медленновато пишет.

– Есть!
– ответил Ситников.

Так Васька познакомился с товарищем Дудаковым, начальником дивизиона истребителей, и стал сигналыци* ком "Смелого", вся команда которого усилиями начдива была подобрана на "С": командир, он же рулевой старшина, - Ситников, рулевые - Скаржинский и Суслов, старый Васькин знакомый, комендоры - Совчук и Савша, старшина-моторист - Суноплев, мотористы - Столбов, Суомалайнен и Сенник, сигнальщик - Салажонков Васька.

Суслов на "Смелом" работал и помалкивал, красоту наводить не успевал. Прочие тоже о себе не думали. Все мысли, вся красота были отданы истребителю. Его три мотора были прочищены до последнего блеска, проверены и налажены, его внутренние помещения заново отремонтированы, борта и надстройки покрашены темно-серым шаровым цветом, перекрытая брезентом палуба - черным битумом, а подводная часть - зеленым патентом. Белые буквы надписи подвели красным, а всю надпись для фасона заключили в кавычки.

– Отставить, - приказал начальник дивизиона.
– Не годится истребителю быть смелым в кавычках.
– Мотивировка приказания осталась непонятой, но само приказание было выполнено в два счета. Кавычки соскребли и закрасили.

Последние дни перед спуском на воду работали круглые сутки. По ночам на стенке четырьмя лунами горели мощные дуговые фонари. Сперва боялись, что с моря заметит противник, потом плюнули и забыли.

Васька совсем сбился с ног. Нужно было искать людей и вещи, передавать приказания - все делать бегом, а потом вместе с рулевым проверять штуртрос и красить рубку, вместе с мотористами поджимать подшипники и вместе с комендорами чистить сорокасемимиллиметровую. Он не спал двое суток, но был вполне доволен: его корабль был настоящим - самым быстрым на флоте, с подлинным боевым прошлым и несомненным боевым будущим.

Спускали "Смелого" ночью. Подвели под корпус два стропа - две обшитых брезентом петли из стального троса - и краном подняли с платформы в ослепительную -высоту.

Васька дрожал от волнения. Стропы могли лопнуть или соскользнуть.

– Краску, черти, портят, - бормотал он, чтобы успокоиться; но истребитель, блеснув лаковым бортом, развернулся и сел вниз в черную воду. Сразу же к стенке подкатили четыре бочки горючего: спирт с бензолом и керосином.

– Плохо, комиссар, без бензина, - сказал голос Дудакова.

– Баку теперь наш. Бензин будет, - ответил комиссар, и Васька узнал: это был Дымов. Узнал и похолодел - вышибет. Вышибет, как раз когда начиналась настоящая служба.

Васька хотел спрятаться в тень, но не успел. Дымов вышел прямо на него:

– Ты здесь что?

– Сигнальщик на "Смелом", - твердо ответил Васька. Он стоял прямо и в упор смотрел на Дымова. Глаза опускать не годилось.

– Так, - сказал Дымов и задумался. Васька терпел долго. Потом на шаг отступил и с отчаяния сплюнул, как всегда, когда бывал доведен до крайности.