Шрифт:
— Кто управляет ракшасами?
Керрту скрестила руки на груди, уставилась в потолок и принялась старательно перечислять:
— Старшие Держатели — это точно. Некоторые Средние и даже Младшие… Воины, но не все… Даже некоторые Деятели.
— Деятели? — поразился Дан.
— Они искусны в сотворении разных приборов. Эти приборы усиливают магию.
Против желания Дан задумался о Киране. Нет, этот парень вне подозрений. Или нет? Что-то его грызет изнутри, какая-то обида на весь мир. Вроде бы похваляется, что рад быть Деятелем, но и разочарование отца забыть не может. Явно в голове не все в порядке.
И эти его виноватые взгляды, брошенные на Дана…
Но вину к Дану, кажется, в той или иной мере испытывают все, кто видит его состояние. Кроме Керрту и Дамона.
— Значит, Младшие Держатели тоже могут управлять? — спросил он.
Керрту хитро прищурилась и тряхнула красными патлами.
— Понимаю, о чем ты… Ты подозреваешь всех, да? Надо сказать, что ты прав: Академия — далеко не богадельня, а Антарапур — не рай земной. Это серпентарий. Но, Дан, советую не увлекаться паранойей — это дорога к безумию.
— Еще предложи расслабиться и думать о хорошем, — сказал Дан с улыбкой, пытаясь скрыть накатившее раздражение. Такое с ним изредка случалось. Никто не может или не хочет понять, что он чувствует на самом деле. Он должен — он просто обязан — найти чужака и воздать должное. Это не месть, а восстановление справедливости. Он должен вернуться в Камень-град и все вернуть, как было, на прежние места. Все остальное — не слишком важно, даже риск потерять разум.
…Иногда заглядывал Ракеш, много болтал, как обычно. И однажды брякнул, что где-нибудь на Бесконечных Землях должно найтись лекарство от заблокированных чакр.
Дан подскочил в кресле и забросал его вопросами.
Ракеш, судя по виду, вовсе не пожалел о сказанном. Пообещал выяснить поподробнее. Собственно, он уже сейчас кое-что выясняет.
Дан понимал, что Ракеш не блещет магическими способностями и сообразительностью, несмотря на произведенное первое впечатление на Заброшенной Земле. Но у судьбы свое чувство юмора. Вдруг Дану поможет именно этот раздолбай? Дану очень хотелось верить, что Ракеш сболтнул это не просто так, что он на самом деле ищет и найдет информацию, о которой не ведает даже Шен Дамон.
Кстати, сам Шен Дамон не посетил больше Дана ни разу.
Глава 10
Той ночью неожиданно похолодало, хотя разница в температуре между днем и ночью в Антарапуре обычно несущественна. В приоткрытое высокое окно потянуло сырым холодом, от которого Дан успел отвыкнуть.
Дан проснулся от непривычного и неприятного ощущения, пересел в коляску и осторожно выехал на террасу.
Снаружи шел мелкий дождь, тихо шелестел в листве декоративных деревьев, которые выглядели в свете фонарей пожухлыми и скукоженными. За пеленой моросящего дождя обычно сверкающий город представлялся сплошным смазанным сиянием.
Дан посидел под мраморным навесом некоторое время, зябко поеживаясь, не в силах избавиться от какого-то гнетущего предчувствия. Он уже собирался возвращаться в комнату, когда произошло кое-что странное. Террасу медленно затопил белый непроницаемый туман. Дан таращился на него, а в голове царила полная тишина.
Разве в солнечном Антарапуре бывают туманы?
Вскоре клубы тумана поднялись выше самых высоких крыш, и Антарапур исчез. Дан запрокинул лицо, ощущая сырость, и увидел слабое свечение сверху. Желтые, зеленые, синие оттенки…
Что это? Северное сияние?
Дан наблюдал северное сияние миллион раз и не мог ошибиться. Сквозь пелену тумана просвечивало самое натуральное северное сияние.
Потрясенный, он крутанул обод колес и поехал вперед, к парапету, обрамлявшему террасу. На Дана сыпал мелкий холодной дождик. И при этом стоял плотный туман. Когда Дан подъехал к парапету между двумя деревьями, туман вдруг поредел, и перед Даном предстали не изящные здания с черепичными крышами и барельефами, не пышные сады и водопады, а прямоугольные дома на сваях, выкрашенные в разные дикие расцветки. Между ними, по грязной болотистой земле, ползли уродливые вездеходы и брели люди в дождевиках.
Дан в шоке озирался. Он находился уже не на террасе, а посреди сумрачного проспекта в Камень-граде, и из тумана к нему выходили беззвучные темные фигуры. Это были люди — в зеленоватых побегах, с затвердевшей, как древесная кора, кожей, выпадающими волосами и белыми глазами.
Прямо напротив него остановился сухой старик.
Григор.
Несколько тяжких мгновений дед смотрел на пораженного Дана белыми, как вареные яйца, глазами. Потом негромко, шелестящим, как дождь, голосом проговорил: