Москва… Как много в этом звуке…
вернуться

Ахматова Анна
Шрифт:

Василий Иванович Майков

(1728–1778)

Освобожденная Москва

Неоконченная поэма

Пою оружие и мощь российской дланиВо время внутрь ее горящей страшнойбрани.О муза, ты мою мне лиру днесь устройИ подвиги со мной российских чадвоспой,Тебе бо ведома деяний смертныхдревность.Поведай мне сама сынов российскихревностьИ возгласи со мной сладчайший оныйчас,Как пленную Литвой МосквуПожарский спасИ как с восшествием на царствоМихаилаУнылая Москва свой вид возобновила.Уже несчастливый царь Шуйский… оудар!..Был предан полякам от собственныхбояр.О, если б мне о сем постыдномвероломствеПовествование загладить смочь впотомстве!Но истина сама нам в повестях сиеГласит плачевное для россов бытие:Мне должно истину в сей песнивозглашати,Мне должно лиру всю слезами орошати.Уж преданный Литве быв Шуйский отначал,В литовской области плачевно жизньскончал,В темнице тяжкими оковамитомимый,—Как гордый Жигимонд, поборник россовмнимый,Оружием Москвы грудь томну раздиралИ длань свою на скиптр российскийпростирал:Под видом да цветет России вечнослава,Сулит на царство дать боярамСтанислава,Единого из двух рожденных им сынов,А сам меж тем теснит осадой войскаПсков.Сей град, построенный людейроссийских потом,Служил твердейшим ей от враг ееоплотом,И се – немногое число в нем росскихчад,Стесненны войсками, в нем терпятлютый глад,Уже враги <…> на приступ шлитрикраты.Не могут <…> высокие раскаты.Но, бывши освещен орудий браннымблеском,Ответствовал Литве ужасным дланейплеском,Явил и огнь, и дым на пламенномчеле,И, распростря свои широкие криле……Болярин тако сей, благочестивыймуж,Имел в себе свойство великих самыхдуш,И не работая он духом плоти тленной,Взлетает мыслями во сне к творцувселенной.И се – Господь ему видение послал:Внезапу юноша пред одр ему предстал,Одеян белою небесною одеждой,И взор его блистал веселою надеждой;В деснице скипетр был, венец был начеле,И златом за спиной блестящие криле;Представ ему пред одр, и так емувещает:«Да мой приход тебя, о Шеин, несмущает!Хранитель росского престола я есмьдух,Склони к моим словам внимательныйтвой слух:Господь благоволил Россию наказатиИ хощет о царе в вас души истязати,За вероломство всех бунтующих болярОн хощет на Москву наслать глад, меч,пожар;Враги бы не могли твоей усердной ратиСвоею силою чрез много дней попрати,Но стало наконец угодно небесам,Дабы сей град и ты в плененьи был исам.Есть некто в граде сем изменникнечестивый,Андрей Дедешин то, твой друг, но другтвой льстивый.Он время днесь к тому удобное нашелИ тайно от тебя в литовский станушел.Ко Жигимонду он предстал теперь предвзорыИ дерзкими усты ведет с ним разговоры.Сказует слабости полночный стены,И завтра будете вы здесь побеждены.Но ты, о храбрый муж, отнюдь неужасайся.За веру, за престол, за церковь стой,мужайся.Яви Литве, каков России страшенстрой,Яви собою ей, что всяк из вас герой!Дождешься по трудах ты временисчастлива,Когда произрастет среди Москвы олива,И мирны дни сея оливы будет плод,Терпи и покажи, каков россиян род.Сей скипетр и венец вручатся Михаилу,Который обновит России прежню силу:Уже я времена <…> ясно зрю.Будь верен <…> великому царю!»Вещав сии слова, от глаз его сокрылся.И абие от сна болярин возбудился,Исполнен ужасом и радостию весь,Глаголет: «Посетил, о боже, ты мяднесь,Ты дух мой, томный дух, исполнилвесь надежды:Пускай мне смерть сомкнет в мученьяхтяжких вежды,Я долг отечеству сыновний сотворю.Я верен мне во сне явленному царю!Но кто сей Михаил? Кто будет намвладетель?О ты, вселенныя владыка и содетель,Почто дерзаю я вникать в твои судьбы!Ты нам пошлешь царя, мы суть егорабы».По размышленьи сем он одр оставилвскоре —Еще не явльшейся на небесах Авроре,Он воздух голосом во храмине делитИ верному рабу войти к себе велит.«Дедешин где Андрей?» – поспешновопрошает;Велит, да он к нему, не медля,поспешаетИ в комнату к нему его да приведет.Меж тем уже заря явила в небе свет.Болярин воружен из храмины выходит,Служитель главного к нему надстражей вводит,И сей ему речет Дедешииа побег:«Когда ты, государь, починуть лишьвозлег,Дедешин со твоим пришел мнеповеленьем,Что он идет за град твоим соизволеньем.Я другу твоему оспорить не посмел,Врата ему отверзть градские повелел».Тогда болярин сна видение воспомнил,Глаголет: «Так злодей предательствоисполнил!»И вскоре к своему он воинству приспелИ тако в бодрости он войску повелел:«О други, бодрствуйте и вскореворужайтесь,За веру за свою, за церковь высражайтесь!Я зрю – Дедешиным нам смертныйров изрыт,Сей льстец прегнуснейший злым ядомвесь покрыт.Ко северной стене вы града все спешитеИ тамо вы свою днесь храбростьпокажите,Оттоле враг начнет чинить приступ нанас:Се нам страдальческих венцовприятный час!Явите, чада, вы своею ныне кровью,Что вы пылаете к отечеству любовью!»И се – по воинству усердный шумвосстал,И огнь во очесах их жара возблистал.<…> все воины, отважные сердцами,<…> смертными, как брачнымивенцами.<…> российский вождь поставитиуспел,<…> в град молниеносных стрел.<…> воздух весь от ядр летящих воет,<…> возопил: «Се ров Дедешин роет!»<…> в стремленьи враг идет,<…> противу лютых бед.Тогда-то Шеину явил в себе всяк воин,Что россом нарещись во свете ондостоин.Стремящихся к стене отчаянных враговСвергают со зубцов стремглавв глубокий ров,Но сколько раз врагов с раскатовнизвергали,Толико раз они на оные взбегали.Уже повержена ударами стена,И сила россиян во граде стеснена,Уже везде враги по стогнам градарыщутИ смертью добычи в домах побитыхищут.Но Шеин, взяв из войск надежнейшийотряд,Выходит с малым сил числом к Литвеза град,Желая жизнь продать свою драгойценоюИ тяготить врагов ужасною войною.Меч острый Шеина всех страшнопоядал,Кто первый под его удары попадал,Подобно току вод, стремящусь чрездолину,Несущему овец и пастырей в пучину, —С отрядом Шеин всех противныхпоражал,И всяк от действия меча его бежал.Но, боем, ранами и ратью утомленны,Немноги с Шеиным Литве досталисьпленны:Сей ратоборец, быв собою побежден,Полмертв, отдаться в плен врагам былпринужден,Но горды поляки, в победе быв суровы,Кладут на воина тяжелые оковы,И самый Жигимонд весь гневомвоскипел,Героя взять к себе под стражу повелел:Не ради почестей блюдом он был стольсвято,Но мнил через него обресть он в градезлато, —Тираны бо не чтут героев никогда.Меж тем <…> как быстрая водаИ разливаются <…> по стогнам града.<…> мечми родителей и чада.Везде <…> ручьи кровавые текут,<…> младых к закланию влекут.<…> и площади и домы,<…> в цепях влекомы.На небо, жалостно стеная, вопиютИ слезы с кровию в руках Литвы лиют.Но слезы к милости сердец непривлекают,Свирепы воины как алчны львы рыкают.О град, колико ты доныне был ни леп,В руках Литвы ты стал разбойничийвертеп.В сем граде некто был из юношзнаменитых,Рожденный от любви супруговименитых,Со девою себе подобного родства.Спряжен любовью был, ждал брачнаторжества.Уже готовился в тот день во хрампредстатиИ деву юную супругою пояти.Уже цветами одр украшен брачныйбыл,Уж мнил в объятиях иметь он, чтолюбил…

Александр Сергеевич Пушкин

(1799–1837)

«Но вот уж близко. Перед ними…

Отрывок из романа «Евгений Онегин»

Но вот уж близко. Перед нимиУж белокаменной Москвы,Как жар, крестами золотымиГорят старинные главы.Ах, братцы! как я был доволен,Когда церквей и колоколен,Садов, чертогов полукругОткрылся предо мною вдруг!Как часто в горестной разлуке,В моей блуждающей судьбе,Москва, я думал о тебе!Москва… как много в этом звукеДля сердца русского слилось!Как много в нем отозвалось!Вот, окружен своей дубравой,Петровский замок. Мрачно онНедавнею гордится славой.Напрасно ждал Наполеон,Последним счастьем упоенный,Москвы коленопреклоненнойС ключами старого Кремля:Нет, не пошла Москва мояК нему с повинной головою.Не праздник, не приемный дар,Она готовила пожарНетерпеливому герою.Отселе, в думу погружен,Глядел на грозный пламень он.

1833

«На тихих берегах Москвы…»

На тихих берегах МосквыЦерквей, венчанные крестами,Сияют ветхие главыНад монастырскими стенами.Кругом простерлись по холмамВовек не рубленные рощи,Издавна почивают тамУгодника святые мощи.

Ответ

Я вас узнал, о мой оракул,Не по узорной пестротеСих неподписанных каракул,Но по веселой остроте,Но по приветствиям лукавым,Но по насмешливости злойИ по упрекам… столь неправым,И этой прелести живой.С тоской невольной, с восхищеньемЯ перечитываю васИ восклицаю с нетерпеньем:Пора! в Москву, в Москву сейчас!Здесь город чопорный, унылый,Здесь речи – лед, сердца – гранит;Здесь нет ни ветрености милой,Ни муз, ни Пресни, ни харит.

Дорожные жалобы

Долго ль мне гулять на светеТо в коляске, то верхом,То в кибитке, то в карете,То в телеге, то пешком?Не в наследственной берлоге,Не средь отческих могил,На большой мне, знать, дорогеУмереть господь судил,На каменьях под копытом,На горе под колесом,Иль во рву, водой размытом,Под разобранным мостом.Иль чума меня подцепит,Иль мороз окостенит,Иль мне в лоб шлагбаум влепитНепроворный инвалид.Иль в лесу под нож злодеюПопадуся в стороне,Иль со скуки околеюГде-нибудь в карантине.Долго ль мне в тоске голоднойПост невольный соблюдатьИ телятиной холоднойТрюфли Яра поминать?То ли дело быть на месте,По Мясницкой разъезжать,О деревне, о невестеНа досуге помышлять!То ли дело рюмка рома,Ночью сон, поутру чай;То ли дело, братцы, дома!..Ну, пошел же, погоняй!..

В альбом

(«Гонимый рока самовластьем…»)

Гонимый рока самовластьемОт пышной далеко Москвы,Я буду вспоминать с участьемТо место, где цветете вы.Столичный шум меня тревожит;Всегда в нем грустно я живу —И ваша память только можетОдна напомнить мне Москву.

Княгине З.А. Волконской

Среди рассеянной Москвы,При толках виста и бостона,При бальном лепете молвыТы любишь игры Аполлона.Царица муз и красоты,Рукою нежной держишь тыВолшебный скипетр вдохновений,И над задумчивым челом,Двойным увенчанным венком,И вьется и пылает гений.Певца, плененного тобой,Не отвергай смиренной дани,Внемли с улыбкой голос мой,Как мимоездом КаталаниЦыганке внемлет кочевой.

Денис Васильевич Давыдов

(1784–1839)

При виде Москвы, возвращаясь с Персидской войны

О юности моей гостеприимный кров!О колыбель надежд и грез честолюбивых!О кто, кто из твоих сыновЗрел без восторгов горделивыхКрасу реки твоей, волшебных берегов,Твоих палат, твоих садов,Твоих холмов красноречивых!

Федор Николаевич Глинка

(1786–1880)

Песнь русского воина при виде горящей Москвы

Темнеет бурна ночь, темнеет,И ветр шумит, и гром ревет;Москва в пожарах пламенеет,И русский воин песнь поет:«Горит, горит царей столица;Над ней в кровавых тучах громИ гнева Божьего десница…И бури огненны кругом.О Кремль! Твои святые стеныИ башни горды на стенах,Дворцы и храмы позлащенныПадут, уничиженны, в прах!..И всё, что древность освятила,По ветрам с дымом улетит!И град обширный, как могилаИль дебрь пустынна, замолчит!..А гордый враг, оставя степиИ груды пепла вкруг Москвы,Возвысит грозно меч и цепиИ двигнет рать к брегам Невы…Нет, нет! Не будет пить он водыИз славных невских берегов:Восстали рати и народы,И трон царя стрежет любовь!Друзья, бодрей! Уж близко мщенье:Уж вождь, любимец наш седой,Устроил мудро войск движеньеИ в тыл врагам грозит бедой!А мы, друзья, к Творцу молитвы:О, дай, Всесильный, нам, Творец,Чтоб дивной сей народов битвыВенчали славою конец!»Вещал – и очи всех подъяты,С оружьем длани к небесам:Блеск молний пробежал трикратыПо ясным саблям и штыкам!

Москва

Город чудный, город древний,Ты вместил в свои концыИ посады и деревни,И палаты и дворцы!Опоясан лентой пашен,Весь пестреешь ты в садах;Сколько храмов, сколько башенНа семи твоих холмах!..Исполинскою рукоюТы, как хартия, развит,И над малою рекоюСтал велик и знаменит!На твоих церквах старинныхВырастают дерева;Глаз не схватит улиц длинных…Это матушка Москва!Кто, силач, возьмет в охапкуХолм Кремля-богатыря?Кто собьет златую шапкуУ Ивана-звонаря?..Кто Царь-колокол подымет?Кто Царь-пушку повернет?Шляпы кто, гордец, не сниметУ святых в Кремле ворот?!Ты не гнула крепкой выиВ бедовой твоей судьбе:Разве пасынки РоссииНе поклонятся тебе!..Ты, как мученик, горела,Белокаменная!И река в тебе кипелаБурнопламенная!И под пеплом ты лежалаПолоненною,И из пепла ты воссталаНеизменною!..Процветай же славой вечной,Город храмов и палат!Град срединный, град сердечный,Коренной России град!