Пытаясь успокоиться, я вздохнула – шумно, жадно, потому что мне, вдруг, стало мало воздуха.

– Ты торт принесла, – видимо, сжалившись надо мной, Искандер прервал ласку и перевел взгляд на коробку с тортом. – Чайник ставлю?

– Да, – ответила я и облегченно выдохнула, когда Искандер, забрав у меня торт, поставил его на стол и включил электрический чайник.

Подойдя к окну, Искандер встал лицом к нему и замер.

Я, затаив дыхание, смотрела на его сильную, сейчас напряженную, спину, на крепкие руки, засунутые в карманы брюк, и пыталась понять о чем думает этот мужчина.

Он был для меня одновременно чужим, незнакомым, но уже становился близким, родным. Противоречивая формулировка, но именно так я чувствовала себя.

Чем дольше Искандер стоял и молчал, тем тошнее становилось мне.

Может, я всё надумала, напридумала и зря пришла к нему?

Может, мне показалось, что он будет рад мне?

– Искандер, – не выдержав, начала я, – если я тебе помешала, скажи, и я уйду.

Он круто повернулся и впился в мое лицо сосредоточенным взглядом.

– Не уйдешь, – произнес Искандер, но в его словах я услышала обещание.

– Я всё думал, обмозговывал твое незабываемое появление в своей жизни, – продолжил он и, загремев стулом, поставил его передо мной и сел на него – лицом к спинке (таким образом оседлав стул).

– Ты пришла сама, – подчеркивая «сама», произнес Искандер. – Скажи, почему ты это сделала? Это то, что я подумал?

– А что ты подумал? – пересохшими губами прошептала я.

– Что ты хочешь начать взрослую жизнь. Со мной.

От услышанного у меня перехватило дыхание.

В горле сдавило так, словно чья-то невидимая рука вцепилась в него. Пытаясь избавиться от неприятного ощущения, я сглотнула. Звук получился громкий.

И следом, грохот сердца сообщил мне о том, что слова Искандера попали в точку.

За всей это мишурой – намерением отпраздновать с ним свой день рождения, скрывалось то самое желание, в котором я боялась до конца признаться самой себе.

Я хотела быть с Искандером.

Только вот, кажется, я не совсем готова была к этому. Ослепленная влюбленностью, я до сегодняшнего утра практически игнорировала то, кем являлся Искандер.

Но недавний случай, где испуганные стоны разрывали воздух, немного отрезвили меня.

Искандер был бандитом – раз. Искандер являлся мужчиной – два.

А у мужчин имелись свои потребности. Какие именно – я знала. Некоторые порножурналы, которым были теперь заполнены киоски (эх, куда подевался «Мурзилка»! ), доходчиво объясняли нам, простым девочкам, как важен секс для мужчины.

И хотя я не покупала этих журналов, один, все же, мне довелось пролистнуть. Спасибо Аленке, тети Вериной дочке. В отличие от меня, она была в этом деле прошаренной. Противоположный пол её очень интересовал.

Вид мужских гениталий, на глянцевой странице, тогда вызвал у меня шок. Ну а статья, ясно дававшая понять, что и как происходит, этого шока лишь прибавила.

Покраснев еще сильнее, я снова принялась терзать зубами свою нечастную щеку.

Искандер выжидающе смотрел на меня.

Понимая, что он ждет ответа, я произнесла:

– А что, по-твоему, взрослая жизнь с тобой?

– Взрослая жизнь со мной – это увлекательно, но сложно, – он дерзко улыбнулся. – Это, значит, принадлежать мне. Во всех смыслах этого слова.

Я нервно заерзала на стуле.

– Если бы я предложил тебе это, то ты бы согласилась?

Откуда-то появился страх обидеть Искандера, и я, не желая, чтобы это случилось, ответила:

– Да.

Его губы растянулись в самодовольной улыбке, а глаза властно блеснули.

– Тогда я предлагаю тебе, Лиза, стать моей, – он подался вперед, и стул протестующее заскрипел, – моей девочкой.

Голова моя закружилась то ли от того тона, каким это сказал Искандер, то ли от силы его взгляда, которым он раздевал меня в эти секунды.

– Твоей девочкой? – прошептала я.

– Замуж тебя не зову, – Искандер усмехнулся, – мне по статусу не положено. Но если ты согласишься, ты будешь иметь мое покровительство, заботу, обеспечение.

– И верность? – во все глаза глядя в смуглое мужское лицо, уточнила я то, что казалось для меня очень важным.