В «уазике» нашлось еще много чего «вкусненького». В частности, дипломат со складной снайперской винтовкой, дымовые шашки, отмычки, свето-шумовые гранаты, кейс с записной книжкой, кредитными карточками и паспортами (к гадалке не ходи – липовыми) различных иностранных государств, пара газовых баллонов, второй комплект серо-синей спецодежды и еще кое-какие инструменты профессионального «аварийного метанового спасателя».

Не успели мы с Хомяком начать мучиться над тем, что же нам теперь со всем этим хозяйством делать, как ИИ оповестил:

Внимательно изучив описание квеста, я с изумлением узнал, что у него имеется два альтернативных пути развития. Первый – безопасный и короткий – сообщить в полицию и получить награду за информацию о так давно разыскиваемом ими злодее в размере пятнадцати тысяч монет. Второй – более длинный и тернистый – с продолжением начинаний наемного убийцы (выдавая себя за него) и возможностью подхалтурить на этой авантюре в десятки (!) раз больше.

Будучи абсолютно уверенным, что «кровавый рояль» в кустах подброшен мне ангелом-хранителем (ибо в банальные случайности верить почти перестал), я с благодарностью воззрился на небо и, ни секунды не колеблясь, выбрал второй вариант.

– как всегда, засомневалась Сова.

«

» – изрек я вопрос, в котором был сразу и ответ. А потом для успокоения пернатой мышеловки (и себя) напомнил старинную иудейскую притчу [134] .

После взятия задания произошло сразу три события: хорошее, плохое и непонятное.

Хорошее – это исчезновение мертвого тела. Значит, заботиться о том, куда пристроить труп, не придется.

Плохое – за исключением пачки дензнаков, весь унаследованный от почившего наемного палача скарб приобрел статус «квестовых» предметов. То есть теперь уже их невозможно будет продать, выручив, даже по самым скромным прикидкам, гораздо больше обещанных органами правопорядка «комиссионных». Разве что пойти на попятную и отказаться от задания. Но где гарантии, что вещи вовсе не исчезнут?

Непонятное – входящее сообщение на «Virtu» от некоего Работодателя с требованием выслать подтверждение выполнения последнего заказа для загадочного Кока.

Поначалу я растерялся, но, поковырявшись в трофейном телефоне, быстро обнаружил искомое. Видеоролик, снятый полтора часа назад в каком-то темном помещении. Режиссером-постановщиком, скорее всего, выступал мой предшественник, а главную роль исполнял некто Распутник Прохор со свежим фингалом под правым глазом.

Связанному уже с первых кадров Прохору голос невидимого оператора инкриминировал участие в супружеской измене в союзе с некой мадамой, пока ейный муж пребывал в дальнем плавании. Каратель не без иронии добавил, что вспыльчивый повар-рогоносец за то, что прелюбодей неоднократно «жарил» его неверную подругу, тоже возжелал подвергнуть греховника ритуальному запеканию до хрустящей корочки на открытом огне. Как инкуба-искусителя на средневековом костре.

– В общем, ничего личного, но желание клиента – для меня закон! – извиняющимся тоном произнес киллер.

Заслышав «заманчивые» перспективы стать прахом, Прохор нервно заелозил на стуле и что-то замычал сквозь кляп. Заинтригованный наемник извлек изо рта жаждущего говорить человека его же распутную шапку и услыхал:

– Умоляю, не надо огня! Пощади, пожалуйста!.. Я не виноват, она сама предложила!.. Сколько тебе заплатили? Я вдвое, нет, втрое больше дам!.. Нет, нет, нет!.. Постой! Бери прямо сейчас! У меня много есть! Все забирай! Вон сейф в углу!

Убийца, до этого момента остававшийся равнодушным к причитаниям, вдруг перестал поливать пленника предположительно нефтепродуктами и деловито уточнил:

– Много? А какой шифр на сейфе?

– Там не шифр, там надо в определенной последовательности приложить отпечатки моих пальцев. Развяжи, я открою.

– Хм, – задумался оператор и, металлически щелкнув оружием, пригрозил, чтобы собеседник не вздумал баловать. Потом съемка прервалась.

Однако жертва, очевидно, все-таки вздумала баловать, потому что, когда камера опять снялась с паузы, лицо Прохора было более избитым и опухшим, конечности туже связаны, а из глотки вырывался сардонический смех. Сам же душегуб употреблял грязные словечки из «непереводимого итальянского фольклора» и прижимал ладонь к ране на своем животе.

Спустя полминуты чиркнула спичка, раздался истеричный вопль отчаяния, пыхнула огненная вспышка, снимавший быстро-быстро заперебирал ногами, прогрохотала железная дверь, мститель выбрался на улицу и ритмично захрустел по снегу подошвами ботинок. Еще через десяток секунд что-то зашипело, послышался гулкий хлопок, изображение вздрогнуло – не иначе что-то взорвалось, и судорожное мельтешение продолжилось с новой энергией…

Наконец, запыхавшийся беглец остановился, устремил электронный зрачок «Virtu» на результат содеянного, и челюсть моя отвисли. С немалым изумлением я узнал в объятом пламенем строении тот самый соседский гараж!