– Владимир Николаевич. У меня тут еще такой вопросик. Сугубо личного плана.

– Давай, выкладывай. Чем сможем - поможем.

– Тут с моим приятелем одна скверная история приключилась.- (Ну не мог же я ему признаться в собственном кретинизме.) - У него недавно на Загородном какие-то уроды колесо прокололи. Ну и пока он его менял, из машины сумку увели. Словом, по стандартной схеме.

– Что ж ты с такими лохами дружбу водишь?- (Интересно, что я должен был ему на это ответить.) - Тема-то древняя, жеваная-пережеванная. Ты же сам постоянно на криминальных статьях сидишь. Неужели не мог человека просветить?

Не дождавшись от меня ответа, Филиппов продолжил:

– Так где, говоришь, бомбанули?..

А, знаю такую кафешку, захаживали туда как-то с Сашкой,- он кивнул на соседний стол.- Кстати,- Николаевич посмотрел на часы,- чегой-то он задерживается... Но вообще-то, Витя, эта земля уже вокзальной считается.

Там из линейного отдела ребята приглядывают.

Филиппов подвинул к себе телефон, набрал номер и попросил позвать Евтушенко. Показав мне большой палец, мол, все в порядке, на месте, уже через несколько секунд он напрочь забыл обо мне, полностью погрузившись в процесс общения со старым приятелем-закадыкой:

– Здорово, старый черт!.. Кто-кто - конь в пальто!.. Ну, значит, богатым буду... Как сам?..

Обмен воспоминаниями продолжался минут пять. Лишь после того, как я, не выдержав, демонстративно откашлялся, Филиппов вспомнил, зачем он собственно позвонил.

– Слушай, у меня тут у приятеля одна проблемка возникла. Обидели его... Что?.. Обидели его, говорю, причем на вашей земле... Возле "Плакучей ивы". Барсетчики опустили... Я ему то же самое и сказал... Ладно, чего уж теперь. Так кто там у вас такими вещами балуется?.. Черные?.. Подожди, я запишу... Разберемся, говорю. Все. Счастливо... Обязательно посидим, вот двадцатого получка будет... Ага. Все! Отбой.

Филиппов положил трубку и вытер рукавом вспотевший лоб.

– Значится, Витя, дела следующие. Про барсетчиков этих Евтушенко в курсе. Это в основном черные орудуют. Там сейчас у них на вокзале плотно прописались,- он посмотрел в свой листочек,- какие-то зугдидские. Через "д". Держат практически все вокзальные ларьки, шашлык-машлык, шавермы и так далее. Иногда герычем приторговывают. Ну и приворовывают. Евтушенко считает, что и по барсеткам в машинах они работают. Самое интересное, что чурки на это дело в помощь местных пацанов подписывают - те как раз проколы-то и делают. Ну а уж когда лохи колеса менять начинают, тут уж в дело, как говорится, вступают профессионалы. У них там такие умельцы есть, что им "дипломат" или барсетку незаметно увести, как два пальца... Но Евтушенко залупаться с черными не советует, все равно ничего не добьешься, да еще и лицо начистить могут. Круговая порука, мать их, все друг за дружку держатся. Разве что через этих самых пацанов попробовать, но там тоже такие оторвыши попадаются не приведи Господь.

У нас в отделе недавно один такой малец, лет десять ему было, не больше, участкового ножом в ногу пырнул, когда тот его в пикет хотел отвести.

Я вспомнил вдруг, что в тот злополучный день возле моей "Нивы" тоже крутился какой-то пацаненок. Помнится, ведь еще хотел понаблюдать за ним, но тогда как раз принесли кофе...

– Владимир Николаевич, вы еще его вроде спрашивали о том, где они обычно собираются. Но я не понял кто - черные или пацаны?

– Про пацанов я спрашивал. Евтушенко говорит, что они обычно возле "Пятого колеса" тусуются, есть такой гадюшник на задворках, там шавермой и пивом торгуют.

В этот момент в кабинет ввалился уже подзабытый майор Синюшников А. Е. Сейчас он уже выглядел не в пример лучше. Закрыв дверь на два поворота ключа, он выгрузил на свой стол 0,75 "Синопской", три зеленых огурца и небольшой кружок колбасы.

– А хлеба купить, конечно, не догадался,- сказал Филиппов, осмотрев все это великолепие.

– Николаич, так денег уже не хватило,- аргументировал свой выбор Синюшников.

– Так взял бы лучше два огурца и хлеб. На хрена три-то покупал?

– Как же? А для господина журналиста. Извините, не расслышал вашего имени-отчества,- обратился он ко мне.

Виктор Михайлович. Только я, к сожалению, вынужден буду отказаться. Мне еще работать сегодня.

– Да ладно, Вить. Нам с Александром Евгеньевичем, между прочим, сегодня тоже еще работать,- веско сказал Филиппов.- Но по чуть-чуть, за содружество, так сказать родов войск, и вообще для профилактики, выпить можно.

– И нужно,- подтвердил Синюшников, доставая из сейфа три неопрятного вида стакана.

Пить водку в самый разгар рабочего дня, да еще по такой жаре, да еще и с ментами - для меня это было нечто из ряда вон выходящее. Но пока я придумывал предлог, чтобы деликатно соскочить (уже подумывал, а не признаться ли мне, что я бывший рэкетир), черту под нашими прениями подвел Филиппов:

– И не вздумай даже отлынивать.

Ты ко мне пришел за помощью, за информацией. Я тебе помог. Информацию ты получил. Так где же твоя человеческая благодарность? Что ж тебя два заслуженных ветерана, опера, два майора, наконец, теперь должны как красну девку уламывать? Дают - бери, бьют - беги. Не поверю, что Обнорский у себя в конторе таких людей держит, которые даже сто граммов выпить не в состоянии...