В дальнем загончике полилась вода. Я покосилась туда, но темноволосая то ли случайно, то ли намеренно встала так, что штуковины в стене я не видела. Что ж, попробую еще раз, все равно терять уже нечего.

Открылась и закрылась дверь, обдав меня сквозняком сквозь промокшую одежду.

— Помочь? — поинтересовалась рыженькая девушка, опуская на лавку стопку вещей. — В первый раз почти все обливаются, если некому подсказать.

— Да, пожалуйста, — кивнула я.

Оказалось, все просто. Синий регулировал холодную воду, красный — горячую, а чтобы усилить или уменьшить поток, нужно было погладить сферу нужного цвета сверху вниз или снизу вверх, а хлопнув ладонью по любой из них, можно было остановить воду.

Я не удержалась от того, чтобы какое-то время просто не постоять под теплыми струями, ощущая, как вода смывает усталость и дневные заботы. Все-таки магия — совершенно чудесная вещь, насколько же она облегчает жизнь!

Среди выданных мне учебников было тонкое пособие под названием «Бытовые заклинания», и если в библиотеке я мысленно фыркнула, то сейчас решила: кто бы ни составлял программу обучения, он знал, что делал. Разница между обычной мыльней, куда в банный день все старшие воспитанники носили воду ведрами, и этим чудом, когда теплая вода льется просто из стены, потрясала. Я не знаю, что такое бой — драки не в счет, — но наверняка после него куда лучше возвращаться к горячему очагу с едой и сухую теплую постель, а не есть всухомятку и заворачиваться в ледяное от сырости одеяло.

Если, конечно, останутся силы колдовать. Но, опять же, разве артефакты не именно для того и нужны — чтобы экономить силы? Или вот взять хоть повязку: без магии мне пришлось бы ходить грязной или искать кого-то, кто ее сменит после мытья, а так госпожа Агнес не обманула: едва я вытерлась, как ткань стала сухой и чистой. Интересно, как держится это заклинание и нельзя ли наложить его на одежду? Надеюсь, узнаю в свое время.

— Извини, что влезаю, но я учусь на целителя и успела насмотреться. — Рыженькая, которая только что вышла из-под лейки, тронула меня за руку, совершенно не стесняясь ни своей, ни моей наготы. — Не знаю, кто тот парень, что устроил тебе это. — Она демонстративно перевела взгляд с повязки на мой живот, переливавшийся разными оттенками синевы. — Но найди повод расстаться с ним, пока не поздно. Если он так обходится с невестой и твои родители не вмешиваются, жене и вовсе жизни не даст.

— Это не мой жених, — растерялась я. Дело было даже не в бесцеремонности вмешательства — просто до сих пор ни один незнакомец не пытался мне помочь. Да и среди знакомых, если уж начистоту, немногим по-настоящему было до меня дело.

— Родители? — нахмурилась рыженькая. — Тогда хуже, особенно если они платят за учебу.

— Нет, это парень, — сформулировала наконец я. — Но не жених. Просто… не сошлись во мнениях.

— Насчет святого писания? — хмыкнула она.

— Насчет места черни в университете. Обмен мнениями прошел слишком оживленно. — Я нырнула в платье, чтобы не продолжать разговор. — Еще раз спасибо за помощь.

— Он хотя бы свое получил? — донеслось мне вслед.

Я кивнула, но оглядываться не стала.

Зря я надеялась, что, пока меня нет, Оливия успокоится и соберется спать, вместо того чтобы возиться с моими вещами. Не тут-то было. Едва дождавшись, пока я развешу на дверцах шкафа промокшую одежду, она протянула мне чистое сухое полотенце и велела:

— Замотай волосы, пусть пока впитывает. И раздевайся. Начнем с исподнего.

Похоже, соседка так и будет нести мне добро, пока не поссоримся. Но на сегодня хватило ссор, поэтому, вместо того чтобы огрызаться, я простонала:

— Исподнее-то при чем? Его все равно никто не видит!

Если она сейчас скажет, как Лидия, мол, найдется, кому показать, меня удар хватит. Но Оливия только покачала головой.

— Когда белье сидит пузырем или слишком узко, собираясь в складки или еще что, даже идеально подогнанная одежда будет выглядеть плохо.

— Да какая разница, как оно выглядит! — не выдержала я. — Это на вас, знатных дам, шьют по меркам, а таким, как я, как вору, все впору. Зад прикрыт, по швам не лопается и ладно!

Оливия помолчала, внимательно меня разглядывая, и под этим внимательным взглядом мне стало зябко.

— Лианор, у тебя не так много путей, если подумать, — очень серьезно сказала она. — Ты можешь и дальше к месту и не к месту подчеркивать свое происхождение, напоминая о разнице между тобой и остальными…

— Можно подумать, мне дадут об этом забыть! — фыркнула я.

— Такие, как Бенедикт, — не дадут. Но многие помнят другое. Вместе с дипломом выпускник университета получает личное дворянство, если у него нет потомственного…

В самом деле? Об этом мне госпожа Кассия не рассказывала. Интересно почему?

— …а потому будут смотреть на человека, а не на происхождение. Но трудно увидеть человека, когда тебя все время пытаются оттолкнуть. Лианор, извини за прямоту, но вот это твое «я вам не ровня» слишком отдает гордыней.

— Чего?! — возмутилась я.

Придумала тоже, гордыней!

— Того. «Вы не чета мне, балованные детки, родились с золотой ложкой во рту и настоящей жизни не нюхали». Скажешь, не так?