— То, что произошло… было случайностью, — аккуратно сказала я, наблюдая за его реакцией. — И это было против моей воли, — не сдержавшись, более зло добавила я. Глубоко вздохнула, заставляя себя сохранять спокойствие. Только так его можно победить. — И я хочу быть уверенной… — вот тут я немного стушевалась, не зная, как лучше сказать то, что хотела.

— Что я ничего не скажу твоему мужу? — Тимур, наконец, включился в разговор.

— Отлично! — воскликнула я, даже немного расслабившись. Кажется, мы думаем об одном и том же, и этот разговор может пройти даже лучше, чем я предполагала. Может быть, Тимур и не собирался разрушать мой брак, а все произошедшее и для него было незапланированным безумием? — Ты все сам отлично понимаешь.

Тимур откинулся на спинку дивана и усмехнулся. Только в этот раз его усмешка мне не понравилась абсолютно. Она заставила что-то внутри меня застыть, заледенеть и с ужасом сжаться. На секунду даже показалось, что я разучилась дышать и сейчас начну задыхаться.

— Нет, — вдруг жестко отчеканил он.

— Нет? — я удивленно вскинула брови. — Что нет?

— Я отвечу “нет” на любую твою просьбу, — усмешка все еще была на его лице и с каждой секундой становилось более зловещей.

А может, во всем виноват свет. В комнате было достаточно темно. Верхнего света не было, неяркое освещение давали несколько настенных ламп, которые были накрыты чем-то для создания более приглушенного света. Я знала, что тут есть комнаты с ярким освещением, а есть вот такие — более антуражные и интимные.

— Ты издеваешься? — наконец, спросила я.

— Возможно, — не стал отрицать Тим, чем разозлил меня окончательно.

— Это моя жизнь, мой муж, мой брак, — зашипела я, перестав играть в холодность и отстраненность, — какого черта тебе надо?

Его усмешка стала шире, начиная даже напоминать слабую улыбку. Ему будто нравилось видеть мою злость, мой гнев.

— Мне. Так. Хочется, — отделяя каждое слово паузами, ответил Тимур.

— Ты шутишь? — не веря услышанному, уточнила я.

Он безумен? Что здесь вообще происходит?

— Если не хочешь предложить мне что-нибудь, что меня заинтересует, то тебе пора уходить, — с той же усмешкой, из-за которой я себя чувствовала глупой, слабой и какой-то мелкой в его глазах, сказал он.

Я зарычала. Натурально зарычала, хотя даже не знала, что способна на такой звук. Рядом стоял стакан с водой, я схватила его, и выплеснула содержимое в Тимура, с извращенным удовольствием наблюдая, как его лицо становится мокрым, а капли скатываются по нахмуренным бровям и напряженным чертам.

Резко встала, схватив второй стакан, там уже была цветная жидкость, наверное, сок, собираясь выплеснуть и это в ненавистное лицо. Но Тимур оказался рядом так быстро, что я даже не успела заметить его приближения и, резко сжав мое запястье, выкрутил руку так, что стакан вывалился из рук, упав с тихим, глухим стуком, а жидкость впиталась в темный ковер, который лежал под нашими ногами.

Я зашипела от боли, негодования и бессилия. Вскинула голову, зло смотря в глаза своему мучителю.

— Ненавижу, — простонала, прошипела.

А он резко дернул меня на себя, так что я чуть не потеряла равновесие. Рукой схватил за затылок, зарываясь в волосы и жестко впился в мой рот. Я сжала губы, не желая поддаваться. Начала извиваться, пыхтеть. Вторую руку он положил на ягодицу, больно сжимая и притягивая к себе. Я невольно застонала, когда почувствовала, насколько он возбужден. В эту же секунду его язык ворвался в мой рот. Я ощутила вкус яблока и мятное послевкусие. Я задыхалась. Он как будто проглатывал меня — так жадно и неистово его язык атаковал мой рот.

“Нет, нет, нет, пожалуйста”, — мысленно думала я, а в реальности мои пальцы зарылись в его волосы, а я сама поддалась вперед, желая не просто ближе прижаться, а раствориться в нем.

Его горячее, твердое тело сводило меня с ума. Запах убивал силу воли. А напор лишал разума.

Он резко прижал меня к стене, так что от удара вырвался отчаянный выдох.

“Нет, нет, нет, пожалуйста”, — молила я, одновременно не желая, чтобы все это прекращалось.

Мне было так хорошо в его руках. Будто мое тело было создано для него. Словно оно не признавало никого больше так явно, как Тимура. Как будто мое тело было вылеплено под него, для него.

Его горячие руки резко подняли платье, оголяя меня почти до пояса. Я запротестовала, понимая, к чему все идет.

“Нет, нет, нет, пожалуйста”, — мысленно плакала я.

Это все ненастоящее. Я не могу изменить мужу второй раз подряд. Второй день подряд. Не могу. Боже. Не могу.

Он резко развернул меня, прижимая грудью к стене, упираясь в задницу возбужденным членом.

— Пожалуйста, остановись, — наконец, простонала я, когда он освободил мой рот от своего языка.

Но он промолчал. Он отодвинул полоску трусов, и я почувствовала, как два пальца резко, не церемонясь погрузились в меня. Я была мокрой, горячей, готовой для него. Молчаливые, тихие, бессильные слезы опять покатились по моим щекам.