?? (daren / дажэнь) — досл. «великий человек». Это титул принадлежал правителям вассальных императору земель, зачастую, дальним родственникам императора. Мог также дароваться за заслуги. По рангу наиболее приближен к «Вашей Светлости».

?? (shouling / шоулин) — начальник, руководитель, глава (организации, отдела). Для лидера тайной службы императора мы выбрали вариант обращения «командир».

?? (zhuangzhu / чжуанчжу) — досл. «владелец поместья». Иероглиф ? (zhuang) обозначает поместное землевладение, а иероглиф ? (zhu) — владелец, хозяин, господин. Мы используем версию «глава поместья».

? Поместье «Времена года» (????) — поместье Сицзи (буквальный перевод — «Четыре сезона»).

? ?? (gongzi / гунцзы) — молодой господин (благородных кровей). Обращение к сыну знатного человека или к молодому аристократу. В нашем переводе в основном используется «господин» для краткости, поскольку старшие поколения родственников Чжоу Цзышу в повествовании не фигурируют, а сам Чжоу Цзышу не так уж и юн. Возможно, пару раз в тексте мелькнёт и «Чжоу-гунцзы».

Том 1. Глава 2. Случайная встреча

Примечание к части

Чжоу Цзышу (???); Чжоу Сюй (??).

? — внимательный, вдумчивый; ? — дитя; ? — неторопливый, спокойный.

Сюй (?) — отсылка к строкам стихотворения Сюй Цзайсы (XIII–XIV вв.) «Весенние чувства» (??): «подобно ивовому пуху на ветру».

Первый глава тайной организации Тяньчуан, подчинялся напрямую императору. Бывший глава поместья «Времена Года». Мастер боевых искусств, непревзойдённо владеет навыком маскировки. Хитростью покинул Тяньчуан и теперь путешествует по цзянху под маской неприметного человека.

Том 1. Странствия пьяницы по цзянху.

Гвозди «семи отверстий на три осени» хранили один секрет. Секрет, о котором знал только Чжоу Цзышу. И он собирался унести эту тайну с собой в могилу.

Если вбить все семь гвоздей одновременно, их воздействие проявится немедленно. Такой сильный мастер, как Чжоу Цзышу, успел бы покинуть императорский дворец, но всe равно превратился бы в беспомощную груду парализованной плоти недалеко от ворот. Секрет заключался в том, чтобы добавлять по одному гвоздю каждые три месяца, позволяя организму привыкнуть к действию яда. Смерть спустя три года оставалась неизбежной, но этот метод, по крайней мере, сохранял половину внутренней силы,[9] а также способность говорить и двигаться, как раньше.

Существенным недостатком были приступы адской, мучительной, пробирающей до костей боли, которые Чжоу Цзышу терпел уже восемнадцать месяцев. Поговаривали, что подобная пытка может свести с ума. Но Чжоу Цзышу с радостью отметил, что слух был необоснованным. Мало того, оставаясь в здравом уме, он пребывал в необычайно превосходном настроении, чего давно за собой не помнил. Он был счастлив и умиротворен.

Покинувшие Тяньчуан навсегда оставались под наблюдением. Каждое движение этих людей, сведения о том, кем они были, где жили, как умерли и под каким камнем похоронены — всё подробно отслеживалось и записывалось. Организация походила на гигантскую паутину, из которой невозможно вырваться, пока последний вздох не слетел с губ.

Но Чжоу Цзышу не был обычной пешкой. Он принес полжизни в жертву Тяньчуану, и за это время приобрёл несколько надёжных союзников. Кроме того, он обладал многими навыками. Возведённый в ранг главного шпиона самим императором, Чжоу Цзышу являлся превосходным мастером боевых искусств и гением маскировки: если он желал скрыться, ему это удавалось в мгновение ока.

Таким образом, самая страшная тень императорского двора просто испарилась с лица земли.

А в цзянху появился весёлый, потрeпанного вида странник с соломинкой в зубах, который распевал народные песни, путешествуя верхом на тощей кляче. Он стал первым, кто смог ускользнуть из раскидистой паучьей сети.

– - - - -

В своих странствиях Чжоу Цзышу носил на лице маску, неотличимую от человеческой кожи — невзрачный облик без капли изысканности, с осунувшимися щеками и тошнотворными пигментными пятнами. На первый взгляд этот образ мог показаться чересчур болезненным. Но во время привала на берегу Чжоу Цзышу окинул свежим глазом своё отражение в реке и заключил, что нездоровый внешний вид идеально соответствует его реальному состоянию. Поэтому своей работой он был полностью удовлетворён.

Парчовое облачение главы Тяньчуана Чжоу Цзышу сжёг ещё раньше, когда переодевался в поношенное тряпье, украденное из крестьянского дома. Завершающим штрихом к его новому образу стал ржавый кувшин у пояса, наполненный нефильтрованным рисовым вином. Чжоу Цзышу не пользовался своим настоящим именем в цзянху, пока служил императору, и теперь мог не выдумывать псевдоним. Несказанно обрадованный, он отправился в путешествие к рекам и озeрам.[10]

Чжоу Цзышу было всё равно, куда идти. Он слышал множество хвалебных од дивным красотам Цзяннани, потому выбор пал именно на эти края. Останавливаясь время от времени, воруя по мелочи у богатых и помогая бедным (включая себя), Чжоу Цзышу пересёк Кайфэн, затем Пэнлай и спустя три месяца увидел сочные травы и красные лотосы солнечного юга.