— Я интересуюсь причинами! — попытался рявкнуть визави, но вышло неубедительно.

— Я тебе их озвучил.

— Тебе есть, что скрывать? — кто же так допросы ведет?.. В принципе, когда у тебя есть время, подвал, скованный пленник, бригада подсобных рабочих и множество инструментов, тогда неважно, как и что спрашивать. Истину можно установить любую, и профессионализм роли не играет.

— Конечно. Или ты забыл, что я глава Дома?

— Ты глава фикции! — прорычал Гласс.

И амулеты Ситруса вроде бы на нем не просматривались. Могла иметься и татуировка. С другой стороны, он вписывался в характеристику лэрга. Но как с подобными «талантами» этот человек мог оказаться на таком посту?

— Эрин, скажу тебе так, — медленно проговаривая слова, невозмутимо положил ладонь на рукоять «Кровопийцы», вот здесь Турин и наместник явно выказали беспокойство, мелькнуло шалое: «научил уважать», — Я чту законы Империи, более того, проливаю за них кровь, свою и чужую, — показал левой рукой на трупы эльфов внизу, — И никому не позволю оскорблять себя и свой Дом. Ты на службе и должностное лицо, поэтому в первый раз я не буду тебя наказывать. Однако, всему есть предел. И если ты продолжишь со мной говорить в таком тоне, то любой суд аристо меня оправдает, а ты найдешь покой в царстве Мары. Надеюсь, я был услышан тобой.

— Вы слышали?! Нет, вы слышали, он мне угрожает! — обличительно с восторгом ткнул «дознаватель» указательным пальцем в меня, — Мне! При исполнении!

— Глэрд абсолютно прав, эрин, — раздраженно бросил наместник, — Ты забылся и переходишь границы, и мне непонятно твое отчаянное желание умереть. Ты играешь с огнем, учитывая кто перед тобой стоит. И хватит уже пустопорожней болтовни.

От такой отповеди в глазах Гласса полыхнула ненависть, но он смог справиться с собой и продолжил допрос деланно-ровным голосом.

— Как так получилось, что Миллаенааратас является кровным врагом практически каждого почтенного великого эльфийского Дома, включая Серебряных ядовитых орхидей и, конечно, Янтарных роз?

— Не знаю, — ответил опять безразлично, — Могу лишь предположить, что эта вражда, уходящая корнями в глубину веков.

— Хорошо. Поверю. Пока поверю. Но ведь именно ты освободил преступницу, которую суд определил по законам в вечные наложницы, а на следующий день вырезал под корень младшую ветвь уважаемого дома, более того, его прямого представителя, а затем спровоцировал среди черни и аристо всеобщую ненависть к нашим лучшим друзьям, — и опять замолчал.

Услышав такой пассаж, лэрг и Рихан и бровью не повели, глэрд Норгли чуть сощурил глаза, а взгляд его еще больше потяжелел, и лишь вампирша посмотрела на меня насмешливо. Еще и клыки с зубками показала. Белые, острые, а губки яркие, лиловые. Я же представил большие пассатижи и подмигнул. Девушка улыбнулась в ответ и озорно отзеркалила мне пантомиму.

— Отвечай на вопрос! — вновь сдали нервы у визави, когда пауза затянулась на полминуты, а он явно понял, что никому не интересен.

— На какой вопрос? Задай внятно! — я дал выход ярости. И она была. Настоящая. «Лучшие друзья».

Тот посверлил меня взглядом, а затем принялся будто рассуждать вслух. Лицедей от бога или богов. Правда удавалось ему сдерживаться с трудом — сжимал правый кулак и разжимал, в укромном подвале давно бы мне жилы на крючья наматывал.

— Пытаешь благородных без санкций свыше… И, вообще, кто засвидетельствует, что это не ты подбросил им «Слезы Нирна» и камни душ? Я давно живу… Да, давно, а работаю еще дольше, — я не стал ничего говорить про начало кипучей деятельности в утробе матери, — И всякое видел. Ты не пошел сразу к властям с находками, что был обязан сделать, согласно букве закона, а обнародовал «правду», когда окончательно решил выставить весь дивный народ в неприглядном свете… Понимаю-понимаю, юность, любовь, желание добиться расположения красивой девушки, они и не на такие поступки могут сподвигнуть, — глэрд Норгли посмотрел внимательней, чем раньше на Гласса, — Мне все ясно. Теперь попрошу эрина Енистана Зумма, задать свои вопросы. Поясню для тех, кто не знал. Он поклоняется Трем Святым и Оринусу, поэтому в поиске Первородного зла является безусловным специалистом, уже не раз и не два оказывал неоценимую помощь нашему ведомству.

Рыхлый обрюзгший тип вышел вперед, встал напротив, а между нами поставил предмет моего вожделения, и не стал ходить вокруг да около, зашел с козырей:

— Ты поклоняешься Новым богам? — а голос густой, красивый, таким хорошо пламенные речи произносить, и он никак не вязался с внешностью. Впрочем, когда мужик открывал рот, то лицо преображалось, делалось одухотворенным, блеклые глаза разгорались.

— Нет, — ответил безразлично, а тот будто на глайдере в стену врезался.

Я видел, как до этого Зумм в предвкушении от мыслей, как он станет выводить меня на чистую воду, только не облизывался, мол, не веришь ты в Кроноса. Его реплики по губам читались.

— А Старому пантеону?

— Нет.

— А…

— Эрин, облегчу тебе задачу. Я — аристо, и этим все сказано. И не поклоняюсь никому, кроме Творца.

— Но ведь в тебе течет кровь Кроноса, который… — теперь он меня убеждать будет?

— У меня нет времени и желания обсуждать религиозные темы с тобой, учитывая разницу в статусе и положении. Есть еще вопросы?

— Скольких разумных ты убил? — а в глазах какой-то восторг, навроде, «вот я тебя и поймал».

— Не знаю. Не считал, — здесь у эксперта начали округляться глаза, и почва окончательно уходить из-под ног, все шло не по плану. Слишком легко получалось добиваться нужных ответов, это вызывало подозрение.