— Скоро у нас будет всё, — с улыбкой сказал ему Рогбольд. — Этот меч приведёт меня к славе, мой старый друг, — он погладил эфес Найгдара. — И наглые говнюки не в силах помешать этому!

Разабай вернулся часа через три. С ним было только четверо воинов, причём двое оказались тяжело ранены. Магралы подхватили их и уложили на расстеленные плащи, чтобы оказать помощь. Разабай подошёл к поднявшемуся на ноги Рогбольду и положил перед ним увесистый мешок, с которого капала кровь. Развязав тесёмки, он вывалил на землю три головы. Рогбольд некоторое время смотрел на них, потом поднял глаза на Разабая.

— Очень хорошо, — сказал он. — Теперь никто не помешает нам добраться до цели. Ты уверен, что они были одни?

— Да, господин.

— Твои товарищи погибли не напрасно.

— Я знаю, господин.

— Ты не ранен?

— Нет, только пара царапин.

— Это хорошо. От имени Паука я благодарю тебя за службу.

Разабай низко поклонился.

— Выбрось эти головы, а потом отдохни. Закопай их хорошенько, чтобы никто не сумел отыскать. Ни к чему оставлять следы.

— Да, господин, — маграл положил головы обратно в мешок и направился к лесу.

Через полчаса он вернулся с пустыми руками, подошёл к одному из костров и присел возле огня. Ему дали миску с едой и фляжку с вином.

Рогбольд посмотрел на север. Где-то там его ждала увиденная во сне крепость. Он чувствовал, что в этой цитадели он обретёт настоящую власть. Не за горами время, когда его имя будет звучать по всей Пустоши. Его будут произносить с ужасом и трепетом.

Рогбольд улыбнулся и подбросил в костёр несколько сухих веток. Пламя взвилось вверх, на миг осветив его бледное, пересечённое шрамом лицо.

Через неделю отряд вступил под сень Остронордского леса. Послушники повесили мечи на пояса и надели кольчуги, которые до этого везли в седельных сумках. На головах появились кожаные шишаки, изнутри укреплённые железными полосами, а по краю обшитые мехом.

Ехали в молчании, словно опасаясь навлечь на себя нечисть, которая, по слухам, в огромном количестве обитала в Остронордском лесу. Впрочем, Разабай уверил Рогбольда, что их не тронут. Верховный колдун, мол, об этом позаботился. И всё же воины почему-то всё время были настороже. И, как оказалось, не зря. Ночью десятки зелёных, жёлтых и красных горящих глаз наполнили лес. Они мелькали вокруг стоянки и таращились на костры. Периодически из чащи доносились вой, визг и рёв неведомых животных. Несколько раз совсем рядом со стоянкой раздавались шорохи и урчание, трещали ветки. Никто, впрочем, так и не решился напасть на расположившихся вокруг костров людей. То ли чудовищ действительно сдерживало колдовство Верховного Жреца, то ли останавливали оружие послушников и яркий огонь. Во всяком случае, первая ночь прошла относительно спокойно, без происшествий.

Утром отряд продолжил путь. Некоторые всадники тихо переговаривались. Голод утоляли прямо в седле и остановились только к вечеру на берегу бурной каменистой речки, петлявшей среди острых уступов. Напоив коней, развели костры и поджарили мясо. На небо выплыл тонкий бледный месяц, который время от времени заволакивали быстро бегущие тучи: поднялся резкий холодный ветер. Люди сидели, закутавшись в плащи, протянув озябшие руки и ноги к огню. Опять из леса таращились на них невидимые звери, а один, огромный и лохматый, даже вышел на берег и некоторое время неподвижно стоял, роняя на камни слюну и скаля желтые клыки. Потом убрался с тихим ворчанием. Больше путников никто не беспокоил, но Рогбольд не мог заснуть: перед глазами у него стоял невиданный зверь, не мигая глядевший на него изумрудными голодными глазами.

Ещё трое суток прошли в пути и тревожных ночёвках, и на четвёртый всадники выехали из леса и остановились на краю обрыва, с которого открывался вид на пустынную долину, поросшую вереском и колючим кустарником бурого цвета. В неё вёл пологий спуск. На горизонте чернели Аллохеймские горы, чьи острые вершины походили на хребет спящего дракона. Разабай указал на них со словами:

— Мы должны перевалить через хребет, и тогда через день будем на месте. Иральтахейм примет нас.

— Что? — переспросил Рогбольд. — О чём ты?

— Замок Ирдегуса, Верховного Жреца, — пояснил Разабай. — Он стоит на берегу горной реки. Но нам не придётся искать его. Нас встретят на перевале Эрин-Готор, — он указал на северо-запад, где две вершины образовывали ущелье. — Пик справа называется Роган-Адол, Спящий медведь, а пик слева — Роган-Хазад, Дремлющий витязь. Между ними мы и пройдём. На седловине перевала нас встретят.

— Кто?

— Это мне не известно.

— Что ж, будем надеяться, Ирдегус (так, кажется, ты его назвал?) не солгал, и всё будет так, как ты говоришь.

— Не сомневайся, господин. Сам бог препоручил себя тебе, — Разабай указал на Найгдар, и в его глазах промелькнуло благоговение. — Никто не посмеет обмануть тебя!

— Ладно, посмотрим, — Рогбольд тронул поводья. — Спускаемся?

— Да, пора, — Разабай подал знак своим воинам, и отряд ступил на тропу, ведущую в долину.

Они ехали долго и, наконец, достигли ущелья, по дну которого бежала бурливая речушка. Отряд двинулся вдоль берега, пока не достиг горной тропы, плавно уходящей вверх. Начался подъём.