— Этот представляет Тоале, Повелителя судьбы, — затем настал черед голубого кристалла, который она назвала представителем Чи-ри, Повелительницы надежды. Зеленый представлял Анстида, Повелителя ненависти. Желтый — Таррага, Повелителя зловредия. Кристалл, представлявший Венеру, Повелительницу любви, был прозрачен как стекло.

— Ты сказала, что существует шесть царств, — заметил Дариат.

— Шестое это пустота, — она показала на совершенно черный кубик, на котором не было рун. — У пустоты нет Повелителя или Повелительницы, она находится там, куда уходят заблудшие духи, — она скрестила перед собой руки, коснувшись пальцами плеч. Браслеты сползли к локтям. Сейчас она напомнила Дариату статую Шивы, которую он видел в одном из четырех храмов Валиска, Шиву в образе Натараджи, владыки танцев. — Это ужасное место, — отчужденно промолвила Анастасия Ригель.

— Ты считаешь, что у меня нет никакой надежды? — спросил Дариат. Внезапно этот примитивный языческий вздор опять стал раздражать его.

— Ты сам отталкиваешь надежду.

— Нет, не отталкиваю. Напротив, я питаю множество надежд. Я надеюсь, что однажды всерьез займусь этим обиталищем, — добавил он. Это должно было произвести на нее впечатление.

Она лишь едва качнула головой, позволив нескольким локонам упасть на лицо.

— Просто тебя обманывает Анстид. Ты проводишь так много времени в его царстве и он самым бессовестным образом держит в повиновении твой дух.

— Откуда ты это знаешь? — спросил он с презрением.

— Это называется камнями Тоале, Повелителя, которому я так признательна. Он показывает мне то, что должно быть скрыто, — на ее губах появилась чуть насмешливая улыбка. — Иногда вмешивается Тарраг. Он показывает то, что мне не следовало бы видеть, или то, чего я не понимаю.

— Как действуют эти камни?

— На каждой грани вырезана руна царства. Я понимаю значение их комбинаций, смотрю, как они падают, а что касается кристалла пустоты, то все зависит от его положения относительно других кристаллов. Ты хочешь узнать свое будущее?

— Конечно хочу.

— Тогда надо, поочередно беря каждый кристалл, немного подержать его в руках, пытаясь передать ему сущность своей личности. После этого положить его в мешок.

Первым он, естественно, взял прозрачный кристалл Повелительницы любви.

— Как я ему передам свою сущность?

Она лишь пожала плечами.

Чувствуя себя полным идиотом, он поочередно сжимал кристаллы и бросал их в мешок из козлиной кожи. Анастасия Ригель потрясла мешок, а затем высыпала кристаллы.

— Ну, что они говорят? — спросил Дариат с интересом, который совсем не соответствовал его напускному скептицизму.

В течение некоторого времени она не отрываясь всматривалась в кристаллы, быстро пробегая глазами по рядам рун. На ее лице появилось выражение тревоги.

— Величие, — сказала она наконец. — Ты достигнешь величия.

— Вот это да!

Подняв руку, она жестом заставила его замолчать.

— Оно будет недолгим. Ты будешь сверкать очень ярко, Дариат, но очень недолго. Тебя сожжет темное пламя.

— И что же дальше? — спросил он сердито.

— Боль, смерть.

— Смерть?

— Не твоя. Смерти многих людей, но не твоя.

В тот раз Анастасия Ригель не предложила ему переспать с ней. Этого не произошло и в следующем месяце. Они гуляли по саванне, говорили всякие глупости и стали почти как брат и сестра. Она рассказывала ему о философии Звездного моста и особенностях царств. Он слушал, но был невнимателен и нетерпелив, когда речь шла о мировоззрении, в котором почти отсутствовала внутренняя логика. Дариат, в свою очередь, рассказывал ей о своем отце, о негодовании и растерянности, которые вызвал его уход. Он делал это, главным образом рассчитывая на то, что она пожалеет его. Как-то раз он взял ее в орбитальную башню, поскольку до этого она говорила, что никогда не была в ней. Башня ей не понравилась, особенно стены апартаментов, которые отделяли жильцов от окружающего мира. А вот медленно вращавшийся за стенами башни звездный свод просто ее очаровал.

Сексуальное напряжение ослабло, и огонь желания перестал полыхать с той силой, что была в первые дни их знакомства. Тем не менее физическое влечение оставалось неотъемлемым элементом их отношений. Оно превратилось в своего рода игру, обмен перебранками и подшучиваниями. В этой игре не было побежденных и победителей. Общение с девушкой очень нравилось Дариату. Она относилась к нему по-человечески и всегда находила время, чтобы выслушать его, делая это абсолютно искренне. Он никак не мог понять, какой ей-то прок от этих встреч. Несколько раз она читала его будущее, хотя ни одно из этих прочтений не оказалось столь ужасным, как первое.

Дариат проводил с ней все больше и больше времени. Фактически он отрекся от уклада жизни орбитальных башен и промышленных станций (если не считать того, что он продолжал заниматься по программам обучения). Однако в ее присутствии достойная похвалы целеустремленность Дариата явно ослабевала.

Между тем он научился доить коз, хотя это занятие не особенно ему нравилось. Эти животные оказались вонючими и своенравными тварями. Она готовила ему рыбу, которую он ловил в ручьях, и объясняла, какие растения имеют съедобные корни. Он узнал, чем живут люди племени. Оказалось, что они продают экипажам звездолетов множество изделий кустарных промыслов, главным образом ковры и глиняную посуду, и отвергают достижения технического прогресса.