«Пусть идёт, как идёт», — устало подумала она, закрыв глаза, и распорядилась доставить её домой.

Спать. Всё завтра. Все мысли, судьбоносные решения, вся самокритика и анализ своего сердца и разума — завтра. А сегодня — спать.

Ильдика задыхалась от злости. Собственные эмоции раздражали её ещё больше.

Нет! Она не ревнует своего жениха! Да пропади он пропадом! Обычный политический брак, ничего большего. А что насчёт фавориток… Ну так они у всех же есть, разве нет? Даже у пожилого Амбруса, её отца. Причём Амбрус ещё и меняет их регулярно, чем подрывает благосостояние королевства. Так что — с чего бы?

Какое ей вообще дело до случайно подсмотренной сцены на балконе? И до той глубокой нежности, с которой её жених прижимал к себе фаворитку? Мужчины они вообще же такие: сегодня люблю-умру, а завтра: уйди, постылая. И вот когда «люблю-умру», то он готов на подвиги и преисполнен нежности. Но это ни о чём никогда не говорит!

Одна фаворитка сменяет вторую, а королева остаётся. И именно её дети восходят на трон. Так что с чего бы ей злиться?

Ильдика прижала руки к груди и передёрнула плечами. В саду было прохладно и зябко после дождя.

— Иди, знаешь куда, Уль? — прошипела принцесса злобно.

К богу Смерти в подземные чертоги, вот куда.

Нет, она не ревнует. Вот ещё! Конечно, легенды про обаяние златокудрой сволочи достигли даже Гленна и говорили, что в очаровашку-наследника не влюбиться просто невозможно, но… Ильдика слишком умна для подобных глупостей. Просто её бесит, что у него есть право иметь любовницу, а она должна будет довольствоваться лишь им одним, да ещё и в порядке очереди.

Она шла мимо зарослей сирени, и внезапно ощутила её запах. Распускается? Уже? Потянула носом, свернула с тропы и коснулась мокрых широких листьев. Сад был залит лунным светом и потому казался призрачным.

Илика пошла между кустом, чутко вдыхая аромат. Глематис говорил, что у принцессы обоняние как у собаки. Конечно. Это было не так, но… «Хочу найти цветущий куст. Если найду, он в меня влюбится без памяти. И я, конечно, его жестоко отвергну», — злорадно загадала она.

— … дело-то нехитрое, — донёсся до неё низкий мужской голос, — а как при побеге убьют? Что если так?

Девушка замерла, вслушиваясь. Из-за журчащих струй фонтана тихий диалог был едва слышен.

— Нет.

— Вырыть подкоп?

— Долго.

— Перебить стражу, ворваться и…

Второй голос Ильдика почти не слышала: слишком тихий шёпот. Но вот присоединившийся третий заставил её отступить назад. Чуть свистящий, напевный. Принцесса прекрасно владела языком Элэйсдэйра, достаточно, чтобы понять: в речи незнакомца слышен акцент.

— Глупос-сти, — прошептал он, — я пройду по крыше и сброшу верёвку. Только и всего.

— Их двое, — возразил первый, с низким, грубоватым голосом, — каждый в своей камере. У второго окно закрыто наглухо.

— С-стена?

«Такая округлая „о“, — размышляла Ильдика лихорадочно. — Кто так говорит? И „р“ мягкая, чуть картавая…». Она замерла, затаив дыхание. Разумная девица тотчас ушла бы, постаравшись не зашуметь. Мудрая — позвала бы стражу. Но Ильдика не была девицей, она была — принцессой, а потому прекрасно понимала, как важно владеть тайными знаниями, дающими такой простор для интриг.

— Между их камерами тонкая. Но если её сломать… Это быстро обнаружит стражник.

— Один и тот же?

— Что?

— Как часто меняются стражники?

— Подкупить? Нереально. Я его знаю: это Мрэк. Он не подкупен и…

— Завтра Мрэк исчезнет. Замени его.

— Как?! Туда без рекомендации не возьмут.

— Не исчезнет. Сломает ногу. Он даст тебе рекомендацию?

Молчание. Ильдика прижала руку к груди, словно пытаясь унять сердце. Заговор! Кого-то планируют выкрасть из тюрьмы! Кого? Эх… Такие события, а она до сих пор не владеет информацией… Ильдика напрягла память, вспоминая последние сплетни и донесения. Хранительница Морского щита погибла. Её муж отправился на войну. Рандвальд, лорд Южного щита, обвинён в измене, Нэйос, хранитель Шёлка, и Ойвинд, его внук — в темнице. Трое тех, кого могут пытаться спасать…

— Даст. Мы служили вместе. Я его из одного переплёта спас…

— Значит, ты заступишь на его место.

— Но провести их по коридорам я не смогу…

— И не надо. Я брошу верёвку. Тебе лишь нужно будет уйти прежде, чем побег будет обнаружен.

Шёлк? Спасают деда и внука? Нет-нет, Нэйос слишком стар…

— А потом? Когда всё обнаружится? Как дальше мне жить?!

— Помилуют.

— Нет, — снова зашептал второй. Это была его вторая фраза за весь разговор. — Ты сообщишь о побеге, но лишь когда будет поздно.