– Ты знаешь, куда она намерена нас повести? – спросил Джорон. – После…

– Наши карты не являются полными, – быстро ответил Эйлерин, – супруга корабля может знать эти места лучше, чем любая карта.

– Ты сделал Миас очень серьезный комплимент, чтобы ответить мне «нет», Эйлерин.

– Однако это правда, – сказал курсер. – По большей части я прокладывал курсы, которые привели бы нас к спасению, проходы между островами на северо-западе, труднопроходимые для больших кораблей Каррада. Сложно найти достаточно глубокий для нас канал, я уже не говорю об их крупных кораблях.

– Это я придумал направиться к тем островам и сожалею, что у тебя возникли проблемы, – признался Джорон.

– Пойдем со мной, – позвал Джорона Эйлерин, и тот последовал за курсером на нижние палубы, в каюту Эйлерина, стены которой украшали схемы ветров и течений. Эйлерин взял карту с полки, висевшей над кроватью, и развернул ее на раздвижном столе. – В это время годового цикла Северный Шторм находится в дальней части архипелага, и он поглотил почти весь настоящий лед.

– Как далеко от границы шторма до пролива Намвен? – спросил Джорон.

– Не более двух недель, – ответил курсер.

– Это не оставляет нам пространства для маневра, – сказал Джорон.

Эйлерин покачал головой.

– Если нас не пустят в пролив и не оставят другого выбора, мы выберем этот канал – Излучина Барклеса. – Курсер указал на место на карте между двумя крупными северо-западными островами. – В открытом море нас поймают. Канал между островами достаточно глубок, чтобы по нему прошел «Дитя приливов», но слишком мелок для «Ужаса аракесиана», а также для поединка между кораблями. Дальше находится множество мелких островов.

– Это хорошо, – сказал Джорон. – Однако они могут обойти нас сбоку.

– Да, но мы на некоторое время от них избавимся, я думаю, что Миас опасается «Ужаса аракесиана» больше, чем всего остального флота Каррада.

– И у нее есть на то серьезные основания, – заметил Джорон. – А как насчет островов, Эйлерин? Когда я упомянул о них Миас, это первая мысль, которая пришла мне в голову. Ты ничего о них не говорил, но нет ли среди них такого, который был бы достаточно велик, чтобы его защищать? И даже жить?

– Здесь таких островов нет, – ответил Эйлерин, – но у супруги корабля наверняка имеется план.

Джорон кивнул, но он подозревал, что это не так. Он постарался отбросить ощущение беспомощности – уверенность в том, что они проиграли, если Суровые острова выступят против них, его не покидала.

– Лишь день казни не определен, – едва слышно произнес он.

– Я не понял, хранитель палубы? – переспросил Эйлерин.

– Ничего, – ответил Джорон. – Просто Миас ничего мне не рассказала. – Он отвернулся. – А тебе она что-нибудь объяснила? – Курсер пожал плечами. – Эйлерин, я не стану ей говорить, что ты поделился со мной ее планами, но хотел бы знать заранее.

– Она ничего мне не сказала, – тихо ответил Эйлерин.

– Но тебе удалось что-то узнать?

Курсер снова покачал головой.

– Ничего, кроме того, что мы и так знаем: Миас планирует провести флот вдоль края Северного Шторма.

– Очень тяжелый курс, – заметил Джорон.

– Да, – кивнул курсер, – я думаю, она рассчитывает, что наши враги потеряют больше кораблей, чем мы.

– Приятно знать, что она так высоко ценит плавучесть наших кораблей, – сказал Джорон, опираясь на стол, чтобы еще раз посмотреть на карту.

– Но штормам наплевать на умения детей палубы и офицеров, – тихо проговорил Эйлерин. – А Северный интересует еще меньше, чем все другие. Она собирается пойти на огромный риск.

– Отчаянные времена, – спокойно сказал Джорон, – требуют отчаянных решений. – Он повернулся, шестое чувство подсказало, что на него кто-то смотрит, – в дверном проеме стояла Ветрогон, глядя на них своими блестящими глазами.

Из перьев у нее на плече выглядывала головка Лиши. Ветрогон дважды моргнула, отвернулась и направилась в свою каюту-гнездо.

– Как ты думаешь, как долго она нас слушала? – спросил Эйлерин.

– Понятия не имею, – ответил Джорон, – но мне бы не хотелось, чтобы она знала, что я считаю наше положение отчаянным. Когда Ветрогон испытывает беспокойство, она выдергивает у себя перья.

Он оставил Эйлерина в каюте и вышел в коридор, где встретил Фарис и Барли.

– Хран-пал, – сказала Фарис, – рулевая хочет кое-что тебе показать.

– Ладно, – ответил Джорон.

– Это в трюме, хран-пал, – сказала она, и ему пришлось напрячься, чтобы не выглядеть удрученным и встревоженным из-за новой проблемы, которая оказалась настолько серьезной, что потребовала его внимания.