Антэй подумал, что Афина могла специально отправить его по этому пути, чтобы он напоследок насладился тайной красотой Александрии, которую не успели испортить. Это было нерационально с точки зрения биоробота, но она ведь сказала, что ничто человеческое ей не чуждо.

Он не заметил, как его капсула замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Дверь открылась сама, и серфер выбрался наружу, оказавшись на небольшой площадке перед выходом из пещеры.

Закатное красное солнце освещало ее, горячий ветер приносил запах пустыни: нагретых за день камней и песка.

Едва датчики зафиксировали, что капсула покинута, как тут же часть скалы ушла внутрь — и скоростное транспортное средство загрузилось туда. Последний отрезок рельсового полотна по такому же принципу «утонул» в поверхности камня. Пара минут — и ни одного следа, который мог бы показать, что здесь скрыто хоть что-то из техники Полиса, не осталось.

Антэй сделал несколько шагов вперед, к свету, и увидел тех самых людей, с которыми должен был эвакуироваться из посольства. Ему дружески кивали, улыбались приветливо. Как будто были рады, что с ним все в порядке. Нет, действительно рады.

— Антэй Эвергет, — сказала, подходя, молодая женщина с длинными светлыми волосами. — Ты вовремя.

— Добрался нормально? — спросил один из мужчин, быстро окинув его взглядом. Не нашел никаких видимых повреждений.

— Да. Была небольшая проблема, но все решилось, — ответил он, не вдаваясь в подробности.

— «Проблему» мы все, как ты понимаешь, не заметить не могли, — усмехнулся тот. — И сообщение, что тебя переправляет один из «коршунов» подтвердили. Так что ждали только твоего прибытия.

Послышался низкий гул и на широкую неровную площадку перед пещерой медленно приземлился конвертоплан. Зеркальная поверхность его корпуса отражала скалы и красное солнце над пустыней. Открылась дверь, спустился трап. Чувство нереальности, слегка приглушенное кратким разговором, усилилось.

— Добро пожаловать на борт, — произнес спутник, заметив, что он медлит.

Уже в кресле, пристегнутый ремнями безопасности, Антэй смотрел, не отрываясь, вниз, на желто-охряную пустыню. На черные камни, разбросанные по песку, на горчичные склоны гор. И одна единственная мысль билась в его голове:

«Только бы не проснуться…»

? богиня войны, спутница Ареса. Вносит смятение в битвы, вызывает в воинах ярость.

Еще вчера Навкратис гудел как разоренный улей. На горизонте, за низкими красноватыми холмами, охватывающими поселение с юга, клубились тучи — как перед грозой, которые здесь были чрезвычайно редки, и слышался ослабленный расстоянием гром. Горела нефтебаза в Аль Дахле.

До нее было далеко и в то же время слишком близко, чтобы не беспокоиться об этом.

Через час после того, как стемнело, во всем оазисе вырубило свет. И зарево на юге стало багровым. Сеть тоже упала, связь работала с перебоями, исправно отзывались лишь полицейские рации.

Когда в больнице, провинциальном городском совете, двух крупных магазинах и в полицейском управлении включили генераторы, стало возможно послушать выступление шейха Чобана Ахмед-паши. Это была гладкая речь о свободе и перспективе развития великой Александрии. Ни слова о беспорядках, нападениях на посёлки, атаке на посольство Полиса, бандитских группировках, захвативших целые районы, и пробуждающейся гражданской войне.

Послушать его, так ничего не происходит. Но слушать здесь умели, как и видеть за обтекаемыми словами истину. А истина была проста: правительство или растеряно, или же просто даже не думает помогать пострадавшим и решать возникший кризис.

Все было, как всегда. Старое правило, въевшееся в кровь за поколения: «каждый сам за себя». И поэтому люди вокруг Руфа принимали решения, встревоженные тем, что происходит в соседних поселениях, пока вооруженные отряды боевиков приближались к их оазису.

Кто-то уезжал на юго-запад, в регионы пока еще не пострадавшие, бросив дома и квартиры. Они надеялись отсидеться у родственников на более безопасных территориях. Другие кинулись к Гиперпетле, думая, что их выпустят из агломерации. Третьи в растерянности надеялись на лучшее. Четвертые убедили себя, что беспорядки скоро закончатся…

Через два дня после начала пожара на нефтезаводе, когда чёрный дым, как и прежде, продолжал пачкать белое от жары небо, слухи достигли чудовищных размеров.