– Здравствуйте. Какой вы огромный.

– Еще какой, - хвастается Лешка, - быка валит. На него специальную гимнастерку и штаны шили. Говорят, в учебке, он почти месяц в строю без формы ходил. Так, Серега?

Я осторожно жму девушке руку.

– Так, так. Паша, где ты там?

Плащ палатка, изображающая дверь в мой блиндаж, раздвинулась и появилась голова денщика.

– Принимай гостей, Паша.

– Енто, мы счас. Я за водой только...

Паша вылетает из блиндажа с большим чайником и несется в сторону ручья. Я приглашаю гостей в свое жилище. Внутри тепло, две самодельных лампы сделанных из гильз с протянутым через узкую щель фитилем, сносно освещают помещение. Слева и справа нары, посредине стол.

– Корявый, - орет Лешка, - давай все на стол.

Он небрежно скидывает грязную посуду и отодвигает мои документы на край досок. Его денщик вытаскивает две бутылки водки, хлеб, сало, котелок соленых огурцов и две толстых селедки. Пока Корявко готовит еду, Лешка заталкивает Веру на нары.

– Ты все спрашивала, где фронт? Вот он.

– Как это? А где окопы, фашисты...?

– Это... чуть впереди.

В блиндаж влетает мой Паша с чайником в руке и тут же в углу настраивает примус. Я присаживаюсь на другие нары, Света пристраивается рядом.

– Ребятки, начнем.

Лешка разливает водку по железным кружкам.

– За наше наступление, за победу.

Вера, закрыв глаза, с отвращением пьет водку и оторвав кружку, спешно хватает огурец и начинает есть.

– Ух... До чего же крепко...

Через четверть часа кампания пьянеет, особенно косеют девушки. Я пол бутылки водки, хлеб и сало передаю денщикам и киваю им на палатку. Они послушно уходят из блиндажа. Пьянка продолжается. Мы мнем разгоряченные тела девушек и тут.. Лешка приподнимается и задувает фитили. Пискнула Вера...

Меня разбудил Пашка. Он держит светильник перед собой.

– Товарищ лейтенант, к телефону.

Я подпрыгиваю и вижу рядом, в дергающимся свете, голое тело Светы. Быстро одеваюсь и выскакиваю из блиндажа наружу. Ночь подозрительна тиха, лишь изредка на передовой небосвод прочерчивают светлые следы ракет. По чуть приметной тропинке бегу к телефонистам.

– Чего так долго дрыхнешь?
– грозно рычит в трубку начальник штаба полка.
– Лейтенант Свищев у тебя?

– Так точно.

– Срочно гони его ко мне. Сам поднимай батарею и подготовь орудия к бою. Через час начинаешь арт-огонь. Сигналом будет три зеленых ракеты... Ты понял?

– Так точно.

– Тогда действуй.

Как трещит голова. Я выпиваю пол чайника воды, но от этого косею еще больше. Пашка услужливо подсовывает котелок с огурцами, съедаю несколько из них и становиться легче.

– Лешка, вставай.

– Не приставай, - отмахивается он.

– Лешка, тебя к нач штабу. Мы начинаем наступление.

– Наступление? Вот, черт.

В полумраке копошатся девушки, выискивая свою одежду. Лешка чуть пошатывается, медленно одевается и орет.

– Корявый, ты где?

Денщик выплывает из темноты.

– Опохмелиться есть?

– Нету... Вчерась все.

– Вот, черт, где котелок?

Он выпивает рассол и, заев огурчиком, уже бодрее натягивает гимнастерку.

– Ладно, я пошел. Корявый, отведи девушек в госпиталь, мне ждать некогда.

Лешка набрасывает шинель и уходит. Девушки торопливо одеваются и, перекусив остатками стола, собираются уходить.

– Пока, Сережа.

Света целует меня в щеку, Вера пожимает руку.

– Мы еще увидимся.

На батарее глухой шум. Наводчики ставят панорамы и по коллиматорам ориентируют стволы орудий. Сержанты чуть подсвечивают карты с таблицами целей. Скрипят ящики, снаряды лишаются защитных колпачков и укладываются на брустверы ровиков.

Никто из нас не знал, что это началось самое печальное весеннее Харьковское наступление 1942 года.

Апрель 1942года

Мы идем за пехотой. У меня теперь одно орудие. Другое я потерял, нарвавшись на противотанковую мину. Мои дохлые лошадки сумели пройти и не задеть спрятанную на дороге смерть, зато колесо гаубицы точно навалилось на эту проклятую штуку. Нет орудия, нет половины расчета и половины лошадей.

Лешка иногда появляется у меня, но в основном, он мотается по тылам, приобретая обширные знакомства.

Ко мне подскакали на лошадях начальник штаба и лейтенант Свищев со своим денщиком.

– Лейтенант Марков, вот здесь в овраге, - майор передает мне карту с красным кружочком, - установите гаубицу.

Я замечаю, что мы находимся недалеко от городишка Петровское. Я возвращаю карту.

– У меня осталось только одиннадцать снарядов.

– Это еще хорошо. Считай богато живешь. В соседней батарее почти по четыре на ствол.