Простые слова разрушили напряженную обстановку. Жены Гатса как-то расслабились, я тоже напряжение отпустил. Но держать мне детей долго не дали. Ворон расплакался, следом за ним Кор, малышей забрали на кормление, и Гатс увёл меня.

— Пошли пить? — спросил он.

— А пошли.

И мы пошли пить. Я бы даже сказал, пьянствовать. Всё ещё под впечатлением не заметил, как распили первую бутылку вина, а потом перешли и на что-то покрепче.

О чем болтали, я бы при всем желании не вспомнил. Слишком уж меня впечатлили дети. Точнее, нет, не сами дети. Они ведь не мои, а Гатса. Меня же накрыло от того, что умозрительное будущее, когда придётся жениться и заводить детей, сделалось реальнее, что ли. Я увидел, как это будет. Что дети и правда хрупкие, беззащитные.

У Гатса хотя бы есть нормальный дом. А у меня что? Вожусь с чертовым городом, ерундой всякой занимаюсь.

Столько всего надо сделать…

Гатс, видимо, что-то схожее ощущал. Навалившуюся ответственность или что-то такое. Вот мы с ним и пили. Я свои запасы достал, набранные в чужих мирах. Он тоже на стол выставил. Напиться сложно было, но мы как-то справились.

Единственное, что запомнил, это слова Гатса.

— Станешь их крестным? — предложил он.

— Опять шутишь?

— Никаких шуток.

— Это же древний ритуал.

— Да плевать. Будешь им дядей?

— А-а… — махнул я рукой. — Буду. Научу всякому плохому, ха-ха!

Черт знает, чем я тогда думал.

Хотя буду правдив. Не особо-то я тогда и думал. Как и Гатс наверняка.

Пьянка и согласие стать крестным, что для меня, что для Гатса, неожиданно перешло в нечто большее. Как-то ненавязчиво к нам завалился Гэцу со своим алкоголем. В связи с чем был принят как родной. Распив ещё по бутылке, мы сообщили ему новость, а он возьми и заяви, что раз такое дело, то надо делать всё основательно. А то что, балаболы мы или люди серьезные?

Конечно, мы ему заявили, что самые серьезные.

После чего Гэцу уволок нас в детскую, вызвал Лагерту и как-то дюже ловко провёл ритуал. Было забавно. Духовной силой пахнуло, я две капли крови своей пролил. Ею, между прочим, малышей помазали.

— Согласно нашим законом, ты теперь должен оберегать детей, пока они не вырастут и не станут воинами, — заявила мне Лагерта официальным тоном. — Если Виктор погибнет раньше этого срока, ты также должен будешь забрать их жен себе.

— Так-так-так, — почувствовал я неладное. — Что значит забрать себе?

— Они станут твоими женами, — торжественно заявила Лагерта.

В этот-то момент мы с Гатсом и охренели. Видимо, одновременно вспомнили, как именно у него сразу две жены появилось.

— Стоп, — выставил я ладони. — По вашим законам, может, и так, но вы у нас в мире, поэтому не надо свои порядки навязывать. Если Виктор отбросит копыта… — бросил я взгляд на ошарашенного мужчину, раскрасневшегося и с осоловелым взглядом. — То я о них позабочусь, конечно, но пусть себе нового мужа по любви ищут. А не как собственность переходят. Всё! — перебил я Лагерту, которая хотела что-то сказать. — Это моё слово!

Я ещё по пьяни и духовной силой полыхнул. Да так, что драконица не рискнула со мной спорить.

Так пьянка превратилась для меня в серьезные обязательства. Правда, на ритуале пьянка не закончилась, и вскоре мы втроем с волком ушли пить дальше, так что вечер я запомнил очень смутно.

Утром, когда проснулся, меня настигла расплата. Похмелье и куда более неприятное чувство то ли неловкости, то ли и вовсе стыда.

Хорошо, что у меня невеста правильная. Водички мне сообразила, а ещё своей целительской силой подлечила.

— Ты хоть помнишь, что вчера сделал? — спросила Василиса насмешливо, когда я оклемался.

— Ты про что именно? Про ту часть, где мы с Гатсом решили побороться на руках и сломали ему стол? Или про ту, где нам надоело пить втроём, и мы пошли искать северян, которые нас перепьют? Или, быть может, про ту часть, где мы вынесли стену бара? Там, кажется, Гэцу предлагал взять штурмом бордель, но мы с Гатсом, как порядочные семьянины, он действующий, а я будущий, отказались!

— Про эти подвиги я тоже наслышана, — захихикала Василиса. — Но спрашиваю я про другое.

— Про то, что я теперь крестный сыновей Виктора? Да, это я тоже помню.

— Ты на это согласился в здравом уме, понимая, какая это ответственность?

— Тебе честно? — спросил я. — Это было на треть пьяное решение, на треть под влиянием чувств и на треть… А черт его знает, — закончил я неуверенно, сам запутавшись в своих показаниях. — Как бы там ни было, от ответственности отказываться не собираюсь, свой долг исполню.

Василиса, которая на первой части моего ответа замерла, будто какие-то неприятные выводы делала, расслабилась и вполне искренне улыбнулась.