О командире 188-й стрелковой дивизии полковнике Василии Яковлевиче Даниленко у меня уже было известное представление. При всей своей старательности он не обладал еще достаточным опытом.

Знал я немного и генерал-майора Александра Федоровича Казанкина командира 1-й гвардейской воздушнодесантной дивизии. Познакомился с ним еще во время апрельских боев на реке Редья, когда по заданию командующего фронтом проверял прибывшие к нам дивизии. И нужно сказать, что наиболее отрадное впечатление произвела на меня тогда дивизия Казанкина.

Целые дни комдив проводил в подразделениях на переднем крае, подбадривал людей, помогал им.

Положение в то время сложилось тяжелое. Дивизия вышла за Ловать и выдвинулась к Редье в самую распутицу, ее полковые и дивизионные тылы отстали. Приходилось экономить во всем: и в продовольствии, и в боеприпасах.

Подчиненные любили Казанкина за его простоту, душевность, за умение быстро все организовать. Из любого положения он находил выход. Хотя я и сам два года командовал дивизией, но, присматриваясь к Казанкину, позаимствовал много полезного из его боевого опыта.

И теперь Казанкин оставался самим собой. Он был такой же энергичный, живой.

Не знаком я был раньше только с генерал-майором Василием Поликарповичем Ивановым - командиром 10-и гвардейской воздушнодесантной дивизии.

Сначала он произвел впечатление человека, как говорится, "себе на уме", относящегося ко всему, что исходит от высших инстанций, скептически, недоверчиво. Все указания, передаваемые офицерами штаба корпуса, воспринимал с крайним сомнением. Потом, когда мы узнали его ближе, он оказался далеко не таким.

Не удалось мне как следует ознакомиться и с войсками, проверить районы их сосредоточения, отправку. Корпусное управление убыло на другой фронт с одним из первых эшелонов.

* * *

24 августа 1943 года головные части корпуса, совершив март к железнодорожным станциям, погрузились в эшелоны и тронулись в путь через Бологое, Москву, Курск, Белгород.

Чем ближе мы подходили к Курску, тем сильнее разгоралось любопытство хотелось скорее взглянуть на места, ставшие ареной только что закончившегося исторического сражения.

Перед нашим взором, привыкшим к хмурой природе Северо-Западного фронта с бесконечными лесами и болотами, обильными реками и озерами, открывались огромные пространства полей, большие села, где можно размещать целые полки, проезжие дороги без всяких настилов...

Здесь и солнце светило по-иному. Даже по вечерам не приходилось надевать шинели - было совсем тепло.

Корпус сосредоточился в 10-15 километрах севернее Харькова, Все наши дивизии, только что вышедшие из боев, оказались малочисленными. Каждую из них надо было доукомплектовать и довооружить. Всю дивизионную артиллерию требовалось перевести с конной тяги на автомобильную.

Первой к 2 сентября сосредоточилась 10-я гвардейская воздушнодесантная дивизия генерала Иванова. Вслед за ней в район Дергачи прибыла 1-я гвардейская воздушнодесантная дивизия генерала Казанкина. К 9 сентября в районе Черкасское - Лозовое сосредоточилась 188-я стрелковая дивизия полковника Даниленко.

Корпус вошел в состав 37-й армии Степного фронта. Она находилась во втором эшелоне. Командовал армией генерал-лейтенант Михаил Николаевич Шарохин.

На доукомплектование и сколачивание подразделении нам предоставили одну неделю. Уже 18 сентября дивизии начали свой двухсотпятидесятикилометро-вый марш к Днепру.

В это время войска Степного фронта вели напряженные бои за Полтаву. Подтянув сюда значительные силы, гитлеровцы стремились удержать за собой этот важный стратегический пункт и прикрыть подступы к Днепру на кременчугском направлении.

Из района Полтавы они неоднократно предпринимали крупные контрудары, пытаясь сорвать или по крайней мере замедлить наступление советских войск.

82-й стрелковый корпус следовал тремя маршрутами через Харьков, Люботин, Валки, Карловка, Кобеляки во втором эшелоне армии, за 57-м стрелковым корпусом, которым командовал генерал-майор Петраковский. Марш проводился в ночное время: выступали перед вечерними сумерками и сосредоточивались для дневного отдыха к девяти утра.

Чем ближе мы выдвигались к Днепру, тем больше встречалось нам жителей, возвращавшихся в родные села.

– Ох, и поиздевались над нами фашисты, - жаловались они бойцам. Гнали, словно скот. Спасибо, что наши подоспели... Спешим домой, хотя и не знаем, сохранились ли наши хаты.

Многих хат действительно не осталось и в помине. Всюду, где прошли отступавшие захватчики, были видны следы пожаров, погромов и разорения. Фашисты грабили все, что попадалось под руку, а то, чего не могли захватить с собой, предавали огню.