— Боишься? — усмехнулся Один. — Я пришёл не для того, чтобы пугать.

— Вас не должно быть здесь в принципе.

— Мне нужно поговорить с тобой. Вот я и жду, смотрю картинки… Красиво.

Она прикусила губу, глядя на то, как он перебирает плотные листы, исписанные извивающимися зелёными листьями, светлыми лепестками лилий, усыпанных крапинками, и яркими розовыми бутонами.

— Тебе нравится этим заниматься?

— Нет. Положите их.

Он не послушал.

— Не нужно злиться раньше времени. Я всего лишь сказал, что мне нравится.

Она грустно улыбнулась с едва заметной благодарностью и отвернулась.

— Это в любом случае уже не важно. Больше ничего не важно. Только это.

Хелена погладила корешок книги и положила её на кровать.

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить, леди Арт.

Официальность его тона смущала и настораживала не меньше, чем само его присутствие.

— Я не опасен для тебя, принцесса.

— Вы уже показывали обратное.

Один раскатисто рассмеялся.

— Но ведь это значит, что я опасен и для других, верно?

Хелена вздохнула и медленно прошла на балкон. Ночной парк, на который открывался вид, казался другим миром. Голоса молчали. Молчал мир. Хелена вдохнула свежий воздух, улыбаясь тишине. И в этом спокойствии как нельзя некстати оказались лёгкие шаги по мрамору балкона. Один последовал за ней и явно ждал реакции.

— В последние дни все хотят со мной поговорить, — прошептала Хелена устало. — И всякий раз это что-то неприятное. То, что я бы не хотела знать.

— Боюсь, это только начало, — заметил Один, облокачиваясь на перила.

Хелена сжала холодный мрамор. Да. Он прав: это только начало. И стоит ей надеть корону, как всё станет ещё хуже: станет больше невесёлых вестей, появится больше людей, готовых испортить ей настроение. Отчего-то она всегда думала, что сможет, что это не сложно, — подумаешь! Всего-то не позволять кому-то разрушать свой день. Но сейчас казалось, что ещё один серьёзный разговор её просто убьёт.

Хелена глубоко вдохнула и повернулась к Одину.

— Так что вы хотели мне сказать?

— Элжерн Рейверн должен был говорить с тобой об опасности, которая нависла над миром. — Хелена молча кивнула, и он продолжил, и голос его, глубокий и приглушённый, разливался по величественной тишине ночи, будто голос древних сказителей: — Я здесь из-за того, что тысячи лет назад было дано мне знание всего, что было и будет. С тех пор как разрушился мой мир, я странствую, ищу то, что могло бы привлечь моё внимание. Я видел тысячи войн, миллионы людей. Я видел, как разрушались империи, а на них обломках вырастали новые. Но война здесь заставила меня заинтересоваться вашим миром. Она по-настоящему питала меня. Я следил за происходящим после, и в этот раз внимание моё пало на мощнейшую тёмную магию, вспыхивающую по всему материку. Мощнейший маг, который появлялся здесь. Я следовал за ним долгие месяцы, но он постоянно ускользал. Я до сих пор не знаю его имени, не видел лица, но знаю, что он угрожает всему. И в первую очередь тебе. Мои видение не всегда такие чёткие, но я убедился в том, что ошибки нет. И сейчас всё больше и больше знаков, — он прошёлся взглядом по винному пятну на платье, — говорят мне, что видение сбудется.

— Зачем вы мне это говорите, если оно — каким бы оно ни было — сбудется?

— Чтобы не дать ему сбыться.

Они встретились взглядами, и Хелена прикусила губу.

— Что вы от меня хотите?

— От тебя — ничего. Напротив, — Один выпрямился, сразу становясь на голову выше неё, — я хочу предложить тебе то, что тебе больше всего необходимо сейчас.

Хелена сжала губы в подобии скептической улыбки и подняла бровь.

— Условия? Я не поверю, что вы делаете это от чистого сердца. Вы сказали, что вы бог, так что я не уверена, что оно у вас вообще есть.

— Жаль, что я не могу спасти тебя от тебя самой, — тихо рассмеялся Один, глядя на неё с ироничным сочувствием. Хелена нахмурилась, отворачиваясь, и обиженно скрестила руки на груди.

— Теперь я ещё больше уверена, что доверять вам — плохая затея. Люди или боги — никто не делает что-то просто так.

Один покачал головой.

— Предубеждения не всегда истинны, Хелена. Я знаю, что получу своё, а потому предложение моё абсолютно бескорыстно. От тебя потребуется лишь одно: согласиться.

Хелена повернулась у нему, внимательно глядя в лицо. Она не знала, что хотела в нём разглядеть: притворство ли, искренность, — в любом случае Один ничем себя не выдавал. Он был спокоен, как холод ночи, и величественен, как стены замка.

— И что же вы предлагаете? — она прищурилась, а в груди всё трепетало.

Он выпрямился и, глядя на неё сверху вниз, произнёс:

— Защиту.

Шелест листвы отдался параноидальной дрожью в позвоночнике. Анна обернулась. Серые стены замка следили за ней, подглядывали сквозь густые кроны и словно осуждали за такую безобидную вольность как короткая прогулка в лесу. Ведь «врачи сказали»…

Анна закатила глаза и нервно усмехнулась. Наверно, в чём-то они всё же были правы: если уж стены начали осуждать, то она точно тронулась умом и ей стоило бы держаться ото всего подальше. Безделье, давление и гормоны на самом деле выводили её из себя.

А ещё её постоянно преследовала дурацкая паранойя. Она видела опасность в каждой тени, была готова к атаке в любую секунду, но… ничего не происходило. Никогда. Несмотря на жуткие новости, которые иногда удавалось выудить из Филиппа, вокруг всё оставалось спокойным, будто опасность на самом деле забыла о ней. Но Анна в это не верила. Опасность просто ждала.