Конечно, пока Ирена была еще незамужем и в первые послесвадебные дни я, уходя на работу, бывало, всегда приласкаю ее. И ей это очень нравилось. Но я не ребенок и не могу играть всю жизнь. Пора мужать!

Вот хоть и вчера: шли на базар, а я забыл взять у нее сумку. Тогда Ирена силой попыталась всучить ее мне, но я засунул руки в карманы. Мол, другие мужья везде и всегда носят сумки! Носят, стало быть! Хоть бы тяжелая была, а то лежала в ней только газета для обертки. Чего я ее пустую буду таскать!

В другой раз задумал я прогуляться, рассеяться от повседневных забот, а она: «Владялис, и я с тобой, хорошо?» Я быстро нырнул за дверь, чтобы Ирена не успела одеться. Кто знает, может, у меня нервы расшатались, может, мне покой необходим, а она еще ворчит: «А, знаю, я для тебя чересчур проста, тебе со мной стыдно», — и так далее. Какой тут стыд, можно изредка пройтись и с женой, только уж чертовски это неинтересно. Однажды вышли вдвоем, и взялась приставать: «Владялис, сфотографируй меня! В этой новой шляпке ты еще ни разу меня не снимал». Тоже, видите ли, придумала! Может сходить к фотографу. Была бы девушкой — тогда другой разговор. Этого, разумеется, я не сказал, только подумал, а она уже и губы надула. Что ей до того, что я сегодня на работе проиграл пять партий в шахматы совершенному неучу и получил выговор за безделье!

Или опять: «Как тебе нравится моя прическа?» — привязалась — и все тут. «Знать, банку от консервов туда закрутила», — пошутил я, а она обиделась. Но чем я виноват, если ее высокая копна волос сразу напомнила мне консервную банку! Да и вообще, разве жене станешь говорить комплименты? Спасибо, я не умею кривить душой. А Ирена и разразилась: «Конечно, я теперь для тебя обезьяна! А давно ли еще щебетал: губки, глазки, ножки!» Никогда я ее обезьяной не называл и теперь бы не осмелился выговорить такое слово, хотя, правда, какие там, к черту «ножки», если туфли она носит сорок третьего размера!

А в домашнем аду все жарче. Дело в том, что я ненароком прозевал важный семейный юбилей: был день рождения тещи, а я ее даже не поздравил. Казалось бы, что в том страшного, ежели один раз и забыл: ведь всегда, еще до свадьбы, поздравлял, покупал подарки и долгие часы беседовал с ней по вопросам воспитания молодежи.

В конце концов я — не календарь, всякие там бабские даты в голове уместить не могу. Уважу, думаю, обеих сразу восьмого марта, пусть радуются. А чтобы забот было меньше и чтобы обеим угодить — деньги дам, пусть сами подарки покупают. Увы, когда предложил деньги, обе начали меня поносить и причитать. Дескать, не надо нам твоих копеек, скромный подарочек и то не можешь купить, и т. д.

Тогда я, желая поправить ошибку, получил зарплату и без всякого совершенно повода купил жене бусы, а теще сумочку и целую охапку цветов. И снова ад кромешный: напали на меня едва не с кулаками, говорят — деньги, видно, девать некуда, раз на ерунду транжиришь! Я, говорит, на машину начала собирать, а он, чего доброго, куклы начнет покупать!

А еще говорят: у мужчин и женщин равные права! Ни черта! Муж — только тень своей жены.

Когда я нашел ей хорошего портного, небосвод над нашей семьей несколько прояснился, однако вскоре вновь наступило ненастье с обильными осадками.

Однажды, направляясь в кино, я по рассеянности не взял ее под руку. А возможно, и не по рассеянности, возможно, мне было идти так удобнее, свободнее — я очень люблю руками размахивать. Тогда Ирена сама ухватилась за меня, а я как-то невзначай взял и стряхнул ее руку... О боже! Билет купила отдельно, за двадцать рядов от меня, три дня словечка не промолвила. А когда разразилась, я слушать не поспевал: «Помнишь, как было, поначалу не только мои пальцы в своей лапище сжимал, вокруг талии обнимал, обнявшись ходили. Душишь, бывало, а я молчу...»

Да, бывало... Но ведь земля не стоит на месте, время бежит, не все коту масленица. Вот и сегодня насмерть поссорились.

За ужином Ирена вдруг и говорит: вот, дескать, в прошлом году наш сосед Пятрас выиграл женский свитер. А ты, говорит, покупаешь эти билеты, а даже прелого лаптя не выиграл. Ужас, какой неудачливый.

Мне и так в последнее время не везло, а тут еще какой-то свитер выдумала! Тем более, что я хорошо знал, что Пятрас этот свитер жене купил, а выиграл он всего один рубль.

— Не свитер, а рубль.

— Что? — выпучила глаза Ирена. — Она сама мне показывала. До сих пор еще носит.

— Я тебе ясно говорю: один рубль. Откуда свитер — я не знаю.

— Если не знаешь, то помалкивай!

— Как же не знаю, если знаю: мы с Пятрасом этот выигрыш вдвоем пропили. Я полтинник добавил, купили бутылку вина.

Ирена тогда внезапно задумалась и даже вздохнула:

— Ах, вот почему ты приходишь с работы в шесть! Ведь работаешь-то до пяти. И, видно, не одни там в ресторане, с девками пьянствуете!