Белые цветы набухали, раскрываясь, терновник разрастался – некоторые его ростки поднялись уже выше деревьев, протянулись мимо людей и драконов, которые следили за ними с осторожностью – ведь один укол, и уснешь на несколько часов. Ангелина ощущала себя крошечной рядом с этим чудовищем – ведь напади он сейчас, и не вырвется. Но он ее не трогал. И цветов к ней не поворачивал.

Тер-сели переводил взгляд с хозяйки на духа.

– Ну вот чем его уговорить, Капелька? – устало вопросила Ангелина у пса. Тот скептически тявкнул и куда-то помчался. Она повернулась к свите – люди и драконы пожимали плечами. Лишь наставник Уми подошел ближе.

– Водяные духи близки нам, драконам, – сказал он. – Они любят все то, что любит мать-Вода, что несет отпечаток ее силы. Большие раковины со дна моря, кораллы, жемчуг…

Зашуршала трава – то щенок тер-сели тащил в пасти тяжеленное наплечное ожерелье из жемчуга. Видимо, вытянул его из хозяйской шкатулки. Подпрыгнул рядом с Ани, и она взяла украшение в руки.

– … потому что, – с улыбкой продолжил наставник, – жемчуг – естественный накопитель синей стихии, и водяные духи берут из него первородную силу и становятся мощнее…

Ангелина протянула жемчуг духу.

– Примешь этот дар, великий?

Дух жадно вырвал из рук Владычицы ожерелье, начал обвиваться вокруг него усиками – и жемчужина за жемчужиной становились на украшении такими же полупрозрачно-перламутровыми, как цветы, а затем каплями вливались в стебель.

Ангелина завороженно смотрела на это. Очнулась, требовательно протянула назад руку.

– У кого-нибудь есть еще жемчуг?

Ей в руку опустилась нить одной из фрейлин. Владычица протянула ее духу – и тот и ее схватил, сразу вжимая в себя, обвиваясь как вокруг любимой игрушки, гладя перламутровые зерна усиками.

– Зара, – распорядилась Ани, – прикажи, пусть из сокровищницы принесут сюда весь жемчуг. Ветери, нужно бросить клич среди людей Истаила – что он нужен для защиты города и Песков. – Магистр Венти, прошу вас снова связаться с Белыми городами и приказать, чтобы терновнику принесли весь жемчуг, который есть в сокровищницах.

Следующие минут двадцать духу носили сундуки с драгоценными дарами моря и рек, и он уже весь светился мягким, завораживающим перламутром, и запах ванили усилился.

– Теперь ты не сердишься? – тихо спросила Ани. – У тебя хватит сил помочь?

Дух качал стеблями, задумчиво окружив Ангелину сияющими цветками. Она протянула руку, еще раз погладила стебель – и укололась. Не успела испугаться, что потянет в сон и сообразить, что в прошлый раз уколы на нее не подействовали, как на пальце выступила капля крови, дух впитал ее – и рванул в рост, в стороны. Снова потянулся к ней, к раненой руке. Неужели сон Каролины настолько прямолинеен, и действительно надо напоить этого огромного капризного младенца своей кровью?

– Моя кровь ведь опасна для тебя, – напомнила Ани. – Если ты сгоришь, кто будет защищать Пески? Я бы отдала тебе ее всю, но опасно, понимаешь? Вкусно, но опасно… – она говорила ласково, как с ребенком. – Если бы я знала, что еще дать тебе!

Маленький росток взобрался по ее ноге выше, к шее, чуть царапая, Ангелина замерла, замерли и все вокруг, – когда стебель коснулся ее остриженных выше плеч волос и закрутился вокруг выпавшего из прически локона. А затем дернул – и на глазах Ани ее платиновый волос впитался в стебель, полыхнув там деликатным огнем, тут же заставив цветок сиять ярче.

И она поняла.

– Зара, – коротко позвала Ани, – где сверток, который прислала мне сестра?

Помощница протянула ей сверток – и Ангелина развернула его перед терновником, и тот мгновенно разобрал пряди младшей сестры, вспыхивая белым цветом и все увеличиваясь.

– Наставник Уми, – тихо позвала Ани. – Вы знаете, что моя кровь чуть не разрушила его. Почему волосы моей сестры не вредят ему? И не повредят ли мои?

– У нас считается, что и мужские, и женские волосы издревле связаны с Синей, – ответил старый дракон. – Поэтому у нас не принято стричь их коротко, и поэтому же в брачный обряд и в совершеннолетие Богине жертвуется часть волос. Что касается вреда… в волосах довольно водной стихии, которая приглушает любую другую, делает ее менее яркой. Я не могу утверждать, моя госпожа, но, думаю, они ему не навредят, а дадут силы.

– Благодарю, – кивнула Ани. – Тогда прошу ваш нож.

Старый дракон с поклоном передал ей нож – и она принялась срезать свои светлые пряди почти у основания и бросать под корни терновнику. Тонкие ростки обвивались вокруг локонов и впитывали их, осторожно, постепенно. Голова без волос становилась легкой-легкой.

А когда последняя прядь растворилась в цветке, он сиял уже нестерпимо, ярко – а затем выпустил еще сотни, нет, тысячи ростков, которые быстро поползли в сторону города и в сторону дворца. Дворец за какие-то мгновения оказался увит перламутровым терновником по самый купол – только несколько входов осталось открытыми. Ани, поднявшись на балкон второго этажа, увидела сквозь толстые прозрачные стебли, что Истаил превратился из Белого в хрустальный город – потому что каждый дом был оплетен сверкающим терновником.