У меня в детстве очень часто шла носом кровь, которая регулярно попадала на ковер в моей детской комнате. Обычно ее сразу затирали, но следы все равно оставались. Кровь такая штука, от которой просто так не избавиться. Так вот спустя много лет пятна по-прежнему оставались на своих местах и с годами начинали выглядеть именно так, как эти на арене.

— Все верно ты мыслишь, мой мальчик. Так оно и есть. Похоже у них здесь разыгрывались какие-то кровавые представления, у этих Соболевых, — сказал мне Дориан. — Ты знаешь, мне все больше начинает нравиться эта безумная семейка. Они чем-то похожи на мою бывшую родню. У нас тоже обычно все заканчивалось кровью.

В отличие от Мора я не был в восторге от того, что видел. Может в его мире такие семейные отношения и считались вполне нормальными, а вот в нашем это было как-то не очень. Как минимум, неправильно и старомодно.

Хотя… У каждой дворянской семьи так много собственных традиций и правил. Может быть, они и вправду полные психи, эти Соболевы, кто их знает?

— Полина, я не шучу, мне ли не знать, как выглядят пятна крови? Так что ты гляди в оба на всякий случай, не нравится мне это место, — Я подумал, что лучше сказать ей как есть, чтобы девушка была начеку.

После моего предупреждения она бросила на меня быстрый взгляд, увидела, что я не шучу, и улыбка сползла с ее лица.

— Что ты жути наводишь? Не могли они здесь друг друга резать… — растерянно пробормотала она.

— Уверена? К тому же не обязательно друг друга.

Мы еще немного походили по шатру, но ничего интересного внутри не нашли. Единственное, чего здесь было много — это плесень, а больше ничего интересного от слова совсем.

— Пойдем в дом? — предложил я. — Воняет здесь сильно. Да и вряд ли найдем что-нибудь.

— Ага, пошли, — с готовностью отозвалась Лазарева. — Только не в дом, еще посмотрим во дворе.

После затхлого запаха внутри шатра, снаружи воздух показался свежим и приятным. Хотя перед этим и он казался мне ужасным. Как все-таки относительны вещи в этом мире.

Мы обошли с Полиной вокруг особняка, но больше никаких сооружений не нашли. Разве что только летнюю беседку. Судя по всему, когда-то она была выкрашена в ярко-белый цвет и смотрелась очень нарядно, но сейчас практически совсем сгнила и начала разваливаться понемногу.

Ступеньки, которые вели к входной двери, под нашими ногами угрожающе скрипели, будто предупреждая нас о том, что они могут развалиться в любую минуту. Но нам повезло, обошлось.

Перед тем как войти, я на всякий случай активировал меч. Не думаю, что там внутри затаился какой-нибудь опасный зверь, но мне так намного легче. Да и Лазарева чувствовала себя намного спокойнее, когда видела, что ее сопровождает мужчина с мечом.

Хотя я все равно не могу понять — как она со своим-то упрямым характером так и не научилась фехтовать? Ей бы очень пошел какой-нибудь небольшой энергетический меч в руке. Хотя бы такой, как у меня дополнительный.

Я повернул дверную ручку и дверь открылась. Сколько лет никто не был здесь, интересно знать? Десять? Двадцать? А может быть даже все пятьдесят?

Дверь скрипела так протяжно, как будто ее отправляли на смертную казнь. А вместе с ней стонал и весь дом, который будто ожил в тот момент, когда мы вошли.

— Знаешь, Макс, у меня есть теория на этот счет, — сказала Полина, когда мы осматривались в огромном высоком холле.

— Насчет чего? — не совсем понял я ее. До этого вроде же ни о чем не разговаривали.

— Теория насчет живых и мертвых домов, — ответила она. — Ты знаешь, я думаю, что дом умирает в тот момент, когда его покидает последний владелец. Из дома как бы уходит душа. После этого он начинает дряхлеть и разваливаться.

— Прикольная теория, — одобрил я. — А когда у него появляется новый владелец, что тогда происходит?

— Тогда он оживает, разве не ясно? — она посмотрела на меня и указала пальцем вверх. — Вот, например, как этот дом сейчас. Слышишь, что происходит? Прислушайся хорошенько…

Да, в доме явно появились какие-то звуки. Отовсюду были слышны разнообразные поскрипывания, тихий скрежет и даже чьи-то шаги. Хотя нет, это уже у меня фантазия разыгралась. Кто здесь может ходить?

— Слышишь? — спросила еще раз Полина.

— Ага. Что-то в твоей теории определенно есть, — одобрительно усмехнулся я. — Выходит, по-твоему, мы сейчас вошли в него, и он ожил?

— Конечно. Почувствовал присутствие живого человека и ожил, все так и есть.

В этот момент послышался такой звук, будто кто-то там на верхнем этаже перебежал из комнаты в комнату и по дому прошелся тот самый тихий смех, который мы слышали снаружи.