Нос доктора, в принципе достаточно красивый и в чем-то даже римский, сейчас притупился, расширился, ноздри казались вывернутыми.

— Может, само пройдет, — помолчав, предположил мальчишка. — А может он просто рожей о стол треснулся. Надо признать, пить-то Док вовсе не умеет.

Доктора оставили на пляже, вернулись за Магнусом. Старина шкипер покатился легче, вот только смотреть на его физиономию было больно.

— Даже не пойму. Он вроде и пил меньше, и с девками не особо, а «пятак» вон какой, — недоумевал мальчишка. — Необъяснимая загадка науки.

— Он, наверное, просто почувствительнее к свинству, — предположил Энди.

В очередной раз поднимаясь к хижине, ночной рулевой украдкой пощупал собственный нос. Уже не в первый раз изучал, и на ощупь все оставалось по-прежнему, по болотночеловечьему, но особой уверенности не было.

— Сейчас самое сложно, — бормотал Гру. — Оттащить от стола таких опытных забулдыг будет непросто. Хотя есть у меня старый маневр…

За столом уже не пели, там бесхвостый рассказывал про какую-то замысловатую «двойную бочку», помогая повествованию наглядным маневрированием рук и треснувшей кружки.

— О, Гру, ты где пропадал?! — обрадовался бесхвостый. — Тут о тебе девушки спрашивали. Не теряй момент, пидюмалтву.

— Верно. Уже взрослый мальчик. Раньше начнешь, раньше перебесишься. Иди, тут спален полно свободных и девчонки славные, — меланхолично подтвердила встрепанная вдова.

— Благодарю. Меня дома невеста ждет, — сообщил мальчишка. — Придется воздержаться.

— Что, правда, невеста?! — восхитился гребец. — Не, не дождется, наихвсдур. Все бабы… Да что ты пихаешься, вдова кривозакрыльчатая?!

— Я к тому, что за невесту надо выпить, — объяснила вдова. — Только уже нечего. Последний кувшин, мляегвж.

— Так на катере есть, — напомнил коварный юнга.

— На катере?! — Сан схватился за голову. — Хатидже, вот мы дебилы! Там же и джин, и закусь, вотжоегона.

— Нужно проверить. Вот прямо счас, — вдова решительно встала, и рухнула на руки Энди. — Ноги онемели, суихвна.

— Это после последней посадки. Я говорил — на стол падать — вообще не маневр, вроегноги, — пояснил гребец, пытаясь встать.

Нужно признать, на спуске пьянчужки приноровились к вертикальному состоянию, обнялись и выпав на пляж завели странную:

Shumel kamysh, derevya gnulis,

A nochka temnaya byla.

Odna vozlyoblennaya pat a

Vsya noch gulyala doutta.

A poult a oni vstavaii

Ktagotn pomyataya trava…

— Бодры. Может, и барку спустим, — обнадежился Гру.

С баркой не вышло. «Заглотыш» порядком увяз в песке. Еще кое-как стоящий на ногах экипаж поднатужился — не получалось, вдова вдруг легкомысленно махнула рукой и двинулась к катеру по воде.

Энди потрясенно смотрел, как она легко шагает по гребням волн — под разодранной юбкой лишь мелькали исцарапанные бледные точеные икры.

— Постой, ты куда, думоскасукее?! — встревожено завопил Сан. — В одну харю будешь, да?

Вдова отмахнулась:

— Подожду. А барку пихать не буду, и не надейтесь. Они, козлблы, по гладким шмондам станут ходить, свежатенкой баловаться, а я их в лодки грузи? Так плешивому и скажи, егона.

Гребец встревоженно протрусил вдоль прибоя, вернулся к лодке и вдруг решительно бухнулся в воду.

— Куда, идиот?! — заорал Гру. — Потонешь как грузило.

Над волнами качнулись надувшиеся пузырем портки, потом вынырнул сам бесхвостый и на редкость ровными гребками устремился к катеру.

— Кажется, бортовому джину конец, — признал очевидное Энди. — Нам-то что делать?

— Придется протрезвлять на месте, — мальчишка запрыгнул в барку, достал еще одну бутыль. — Тащим джентльменов в воду, они пробуждаются, пьют, просветляются.

— Что ты там намешал? — рулевой мрачно глянул на внушительную бутыль.

— Не знаю. У доктора на пузырьке было написано «Рвотное». Я честно поделил между всеми.

— По-моему мне досталось больше, — сказал Энди.

— Вы, сэр, самый физически крепкий, — оправдался паршивец.

Заволоченные в полосу освежающего прибоя, джентльмены дружно забулькали и принялись пускать пузыри. Пришлось поддерживать головы страдающих над уровнем моря. Впрочем, прохладная вода сделала свое дело, пьянчуги зашевелились.