Тимур ЛИТОВЧЕНКО

АНТРОПОЦЕНТРИЗМ

Почему вымерли динозавры?

(Сакраментальный вопрос)

– А вас здорово качало во второй раз?
– поинтересовалась Вера Павловна.

– Еще бы, ведь мы живем на тринадцатом этаже. Если бы мама не держала сервант, весь хрусталь разбился бы. А у соседей над нами книжный шкаф упал. Вот грохоту было! Да еще в темноте...

– До неприличия много землетрясений за один день, - протянул Дима из своего угла и начал устраиваться поудобнее: душная ночь только начиналась.

– Чаю хочу, - заявила Оля. Дима не отреагировал. Она повторила громче и внушительнее: - Я бы чаю попила. А вы?

Вера Павловна и Тамара согласились. Дима усиленно изображал спящего. Олино терпение лопнуло.

– Дима, поставь чайник, принеси чашки, заварку и сахар.

Он приоткрыл глаза, с сарказмом старого ленивого кота взглянул на Олю и нехотя выдавил из себя:

– Давай как муж с женой, а?

Вера Павловна посмотрела на практиканта изумленно и испуганно. Тамара прыснула, потому что знала этот анекдот. Оля густо покраснела, часто-часто задышала и пролепетала:

– Эт-то... как?

– Встань и сделай все сама, - победно изрек Дима, удержавшись, впрочем, от того, чтобы добавить "дура". Однако Оля все равно обиделась. Вера Павловна шумно вздохнула и строго сказала:

– Ну вот что, ты Олечку не обижай...

– Ладно, не ссорьтесь, - примирительно сказала Тамара.
– Я все сама сделаю. Раз Дима среди нас единственный мужчина, его надо беречь.

– Ага, меня беречь надо, - охотно согласился практикант.
– Вот за это я в вас такой влюбленный. Вы одна меня цените.

Оля со злостью зыркнула на Тамару, которая возилась с чайником. Почему это Дима в нее "влюбленный"? Несмотря на то, что Тамаре далеко за тридцать...

Практикант уловил разряд ненависти и остался весьма доволен. Впрочем, он ничем не выдал своих чувств.

– А ты будешь чаек, герой?
– спросила Тамара, доставая чашки.

– Нет.

– Ему не надо, - почти одновременно с Димой ответила Оля и тут же пожалела, что высказалась столь поспешно.

– Паразит!

Повернувшийся к стене Дима изо всех сил ударил по ней. На белой штукатурке темным пятном расплылся таракан.

– Ну и жирный СТАСИК попался, - ворчал практикант, лениво топая к умывальнику.
– Никогда таких не видел. Отборный, гад.

Он ожесточенно тер ладонь, когда заверещал звонок вызова.

– Не дадут спокойно почаевничать!
– рассердилась Тамара.

Звонок настойчиво повторялся. Это действовало на нервы.

– Интересно, кому там приспичило?
– проворчала Вера Павловна, грузно поднимаясь из-за стола. Дима наконец кончил мыть руки. Он направился к двери, небрежно бросив:

– Ладно, сидите. Я все равно встал, да и чая я не пью.

– Вот, не такой уж он плохой, - сказала Тамара Оле.

– Я и не говорю, что плохой, - ответила та, больше всего желая стукнуть Тамару чем-нибудь увесистым.

Дима торопился на вызов. Гулкое эхо шагов бежало впереди по больничным коридорам и как бы подгоняло: "Скорей! Вы слишком долго возились в дежурке. А вдруг кому-то плохо? Ночь душная, того и жди грозы. Может, действительно плохо... Скорее!" Недоброе предчувствие усиливалось от того, что вызывала тринадцатая палата. "Богадельня".

– Что стряслось, бабули? Кому судно подать? У кого сердце болит?

В тринадцатой палате никто не спал. В полумраке над кроватями витал сосредоточенный истовый шепот:

– Господи, помилуй... Отче наш...

– Пресвятая Дева Мария...

– Иже еси...

– Спаси...

– Богородица...

Диму ужасно разозлил этот дурацкий спектакль.

– Да кто на звонок жал?!
– грозно рявкнул он.

– Я, я жала, - испуганно пролепетала Танечка Малышева.

"Голова дырявая! Сразу не мог догадаться?" - мысленно ругал себя Дима, направляясь к кровати девочки. Именно она лежала около звонка. Единственный подросток в "богадельне". Кто еще мог звонить, раз остальные молятся?

– Так-так. Наша Таня громко плачет: Уронила в речку мячик... Что случилось? Тебе плохо?

Танечка стучала зубами. Озноб? Дима присмотрелся к едва различимому в полутьме графику температуры. Пик был пару дней назад, сразу после операции. Потрогал лоб. В меру холодный.

– Я боюсь.

– Чего-чего?
– презрительно спросил Дима.

– Я заснула, просыпаюсь, а они молятся. И до сих пор молятся, - голос Танечки понизился до шепота: - Говорят, КОНЕЦ СВЕТА будет.

Дима ожидал чего угодно, только не этого. Ну, старухи...