— Так зачем ты тут?

— Интересно стало, — он мерзко улыбнулся. В его улыбке мне почудился какой-то нехороший, сальный намек. — Что ты сделала, чтоб раскрутить старого скрягу на денежки? Все знают, что с папаши Якобса легче шкуру спустить, чем добраться до его монет. А ты вот смогла. Пиво, мясо… сама как королева.

Он подался вперед. Придвинулся ближе, заглядывая мне в глаза.

— Что ты сделала? — отчетливо произнес он. — Как ты это сделала? Признайся, ты ведьма? С меня особо взять было нечего, вот ты и не цеплялась? Так, поголосила для вида, а сама вприпрыжку помчалась к Якобсу, чтоб поискать у него в сундучке?

Я вспыхнула до корней волос. В памяти всплыл тот день, когда этот скунс меня продал. День, полный стыда и страха. Мне показалось, что в груди у меня что-то взорвалось, и волна этого мерзкого чувства обдала все кругом.

— Ах ты, скотина, — прошептала я, качая головой. — Немного цеплялась? Да что ты знаешь о том, каково мне было?! Ты меня продал, продал, как скотину! Как вещь! Даже если б Якобс меня убил, а голову сварил в холодце, ты бы сказал, что ничего страшного!

Муж ухмыльнулся.

— Да ты просто актерка, — произнес он. — Столько слов! Гляди, еще немного, и слезы польются! А у самой волосы отмыты дочиста, платье золотыми нитками вышито. Сразу видно, как ты страдаешь!

Я невольно рванула вперед с целью огреть чем-нибудь этого засранца по голове. И если б нас не разделял стол-стойка, я бы точно тюкнула этого говнюка по темени половником!

— Ну, ну, — снисходительно произнес муженек. — Не дрыгайся. И не выдавливай слезы, а то глаза на лоб вылезут. А мы же не хотим этого, не так ли? Я же не просто так сюда пришел. Я к тебе по делу.

— Нет у нас никаких дел! — рявкнула я.

— Может, все же есть? — настаивал муженек. — Давай, не огрызайся мне тут. Я, знаешь, на тебя посмотрел и передумал.

— Чего? — я оторопела. Невольно себя Карлом почувствовала.

— Думаю, ты можешь вернуться ко мне, — продолжил он совершенно серьезно.

— Прости?..

— Ну, вернуться. Ко мне. Снова. Будешь опять моей женой.

Я адски расхохоталась, да так, что слезы брызнули у меня из глаз.

— Твоей женой? — отсмеявшись, произнесла я. — Чтоб ты снова продал меня? Благодарю покорно, но нет! А шутка хороша. Лучшая шутка этого года, пожалуй!

— Ничего смешного, — меж тем серьезно заметил муженек.

— Наоборот, очень смешно. Я же не твоя мамаша. Я не собираюсь воровато удирать от Якобса, слушая его вопли за своей спиной. А он непременно погонится! С учетом того, какую сумму он выставил за меня в виде выкупа, погонится.

— Я выкуплю тебя, — серьезно ответил муженек.

— Он запросил дюжину серебра! Поищи по своим карманам, найдется ли столько? — смеясь, ответила я.

— Найдется, — хладнокровно ответил муженек и выложил на стол золотой.

У меня перехватило дыхание.

— Вот, значит, как, — мой голос больше походил на невнятное шипение. — Деньги у тебя есть. А ты говорил — разорен! Все проиграл!..

— Вчера проиграл, сегодня отыгрался, — спокойно ответил муженек. — Ты же знаешь, что я собираюсь в Белый Город. А без денег там делать нечего.

— А я тут причем?

— А ты бы мне помогла их побольше заработать.

— Я?! Как?

— Весь город в курсе, что таверна Якобса ожила с твоим приходом. Только и судачат о том, что кормить лучше стали, — небрежно ответил муженек. — Якобса сейчас нет в городе, и вернется он, скорее всего, дней через пять. Так что ты вполне можешь почистить его сундучок с деньгами и прийти ко мне, — он мерзко усмехнулся. — Цена на тебя на рынке взлетит до небес. Теперь ты не просто хорошенькая замарашка, а умелая хозяйка. Я продам тебя еще разок…

— Хорошенькое предложение!..

—…ты обчистишь нового хозяина, и мы вдвоем рванем в Белый Город с денежками. Как тебе план?

— Нет!

В голове моей вихрем пронеслась незамысловатая картина того, как этот скунс собирался моими руками обобрать горожан и смыться, бросив меня на произвол судьбы.

Ему-то что; отвечать за воровство пришлось бы мне. И за побег от хозяев, и за украденные денежки. И просто розгами я б не отделалась. Вздернули б меня на потеху толпе.

А в том, что он меня кинул бы, я ни на миг не сомневалась.

— И не подумаю воровать! — рыкнула я. — Да и тебе не советую. Еще немного, и ты доиграешься в своем народном театре…

— Что? — не понял сбитый с толку моими странными словами муженек.

— Тебя рано или поздно прижмут за твои делишки, — грубо пояснила я. — Работать ты не любишь, только в карты играешь да шляешься. Такой образ жизни никого до добра не доводил. Лучше б тебе оставить свои опасные занятия и подумать о доме и о семье. Родители твои ходят, побираются…

— Это потому, что стыда у них нет, — грубо перебил он меня. — Уж они-то совсем не бедствуют!