– Вряд ли все должно было случиться именно так, – голос Карна стал глубже, сильнее. Он будто постарел на века, тысячелетия, и это пошло ему на пользу.

– Вряд ли, – согласился Мидас, тепло посмотрев на друга, который, как оказалось, ему больше, чем друг. – Но вы, смертные, вечно все усложняете.

Они рассмеялись, высоко и раскатисто, так под Черным Солнцем когда-то смеялся только Творец.

– Теперь все равно, – Тиамат посмотрела на Карна, потом на Мидаса. Ее голос тоже изменился, это уже не была ни Нисса, ни Фавна. – Но, наверное, нам всем нужно было пройти этот путь. Чтобы понять, для чего.

Для чего – что? Каждый из них знал ответ на этот вопрос, хотя до Пробуждения они все задавали его себе по тысячи раз на дню. И на многие другие вопросы они тоже теперь знали ответы. Например, Карн, наконец, понял, каким вменяемым родителям в XXI веке пришло бы в голову назвать сына – Карн? Ответ – никаким. Не было у него родителей, а смутные воспоминания – лишь подпрограмма, чтобы очередное воплощение могло гармонично вписаться в общество своего времени.

Так было с каждым из них. И все же они по-прежнему оставались сами собой. Карн был смертным, Мидас – богом, а Тиамат… Тиамат всегда была ребенком двух миров, Ра и Дуата.

– Что ж, похоже, у нас есть враг, с которым нужно разобраться, – с этими словами в нечеловечески-зеленых глазах вспыхнуло чувство, которое было чуждо двум ее последним воплощениям. Это была жажда битвы.

– И мы знаем, где этого врага искать, – теплая улыбка на лице Мидаса плавно трансформировалась в хищный оскал. Древний бог прикусил губу и с вызовом посмотрел на Карна.

– Тогда чего мы ждем? – парень невозмутимо пожал плечами и Черное Солнце озарило Сердце Вселенной столь яркой вспышкой, что ее увидели все, кто обладает истинным зрением. Во всех мирах и во всех временах.

В том числе ее увидел человек, который упорно продолжал называть себя человеком, хотя давно перестал им быть. Он левитировал в нескольких сантиметрах над черной поверхностью монолитного куба, который представлял собой самую мощную вычислительную машину, когда-либо созданную живым существом. Эта машина была названа в честь своего прародителя, интегральные схемы которого легли в ее основу.

Логрис.

(Не) человек открыл глаза. Это существо уже забыло, что такое эмоции, но увиденное в моделированном прогностическом трансе, заставило уголки его тонких безжизненных губ слегка приподняться.

– Он идет, – проговорило существо бесцветным голосом. – Готовьтесь.