– Терра в наших сердцах! – взревели почти двести глоток. В последние полчаса II легион только и ждал приказа идти врукопашную. Как и отец, воины ненавидели, когда их работу делали другие.

– Элифас, отходим! – в это же время скомандовал Враск. Мерцающий раздал указания ревнителями и они перестроились обратным полумесяцем, уходя с позиций, чтобы их могли занять воины Балора. Тела павших братьев Звезднорожденные забрали с собой.

Космодесантников из XI легиона осталось меньше сотни. Сорок тел они выложили перед отцом, который отбросил свое оружие и развел руки в стороны. Он запрокинул голову и закрыл глаза. Через несколько мгновений кристалл у него во лбу налился внутренним светом и по телу примарха заструились пурпурные молнии. Они каскадом сбежали на землю и оплели витиеватыми узорами павших. Тридцать три из сорока поднялись на ноги и отсалютовали своему примарху. Тот сдержано кивнул, внешне равнодушно скользнув по телам тех, кого ему не удалось вернуть.

– Аластар, направь автоматонов ко мне. Сейчас, – передал примарх по воксу. Сбоившая связь исказила его слова до неузнаваемости. Магос-доминус понял приказ лишь благодаря лингвистической реконструкции, которую на ходу выполнил его модифицированный мозг.

В течение полуминуты на позициях остались лишь скитарии и таллаксы. Все автоматоны – домитары, танатары и вораксы – выстроились перед примархом. Враск насчитал сто двадцать боевых единиц. Он повернул голову в сторону магоса.

Краков не смотрел на Солея, но тот не сомневался, что Редуктор его видит. Примарх нетерпеливо мотнул головой, давая понять, что взвод элитных штурмовых сциллаксов, которых доминус оставил подле себя, тоже нужен здесь. Магос не стал спорить, любопытство снова взяло верх над расчетами рисков и сциллаксы заскользили к другим автоматонам на своих кибернетических хвостах.

Лишь единицы понимали, что сейчас будет происходить. Элифас многое отдал бы, чтобы посмотреть на действия своего отца. Авл Кельс, который видел это чаще любого другого Звезднорожденного, был солидарен с братом. Но легионеры в алых с золотым доспехах вновь двинулись на передовую, чтобы поддержать Авангард Терры, которому приходилось несладко. Ведь сыны Балора были уязвимы перед мощью Эмпиреев, как и любой другой транс-человек, у которого во лбу не было кристалла с Мистилтейна.

Солей осмотрел ряды автоматонов, кивнул своим мыслям и одним колоссальным прыжком взобрался на стену разрушенной баши. Он едва заметно поморщился от боли. Рана в бедре, оставленная рысью, еще не затянулась и вообще оказалась серьезнее, чем предполагал примарх.

За его спиной один из «Налетчиков» получил прямое попадание огромной шаровой молнией, выпущенной губкой-лирой ксеносов. Пустотные щиты Титана пали с грохотом извергающегося вулкана. Враск не обратил на это ни малейшего внимания.

Примарх сорвал шлем и ухватил себя за единственный выбивавшийся локон, унизанный пурпурными кристаллами. Резким движением он сорвал эти кристаллы и сжал их в бронированном кулаке. Кристаллы с тихим шорохом обратились фиолетовой пылью. Солей шевельнул губами, раскрыл ладонь и беззвучно выдохнул. Он повел ладонью, чтобы кристаллическая пыль, срывавшаяся с кончиков его пальцев, охватила всех автоматонов. На роботов Механикум будто лился причудливый мистический дождь.

Легионеры и ауксиларии были связаны боем, поэтому за действиями Солея наблюдал лишь Аластар. Доминус методично отстреливал врагов волкитами, стоя у последней баррикады, но мог видеть происходящее окулярами своего кибернетического воинства.

Враск снова шевельнул губами, воздел «Прима Материю» над автоматонами и медленно повел клинком из стороны в сторону. Краков с удивлением обнаружил, что по системам роботов пробежал едва фиксируемый импульс. Это вполне можно было списать не подавляющие поля ксеносов, из-за них многие машины Редуктора действовали на половине, а то и на трети мощности. Их системы постоянно отключались и перезагружались, но в этот раз энергетическая волна пробежала одновременно по всем ста тридцати автоматонам. Доминус не смог вычислить природу импульса, но записал все в катушки памяти для последующего анализа.

– Веди их в битву, – скомандовал Враск и спрыгнул со стены, возвращаясь к своим воинам. Он быстро протиснулся в первый ряд и ревнители сомкнулись вокруг него.

Элифас, номинально не входивший в элиту легиона, тем не менее, был мерцающим, поэтому имел право биться рядом с отцом, как и Авл Кельс. Однако его излюбленным оружием была цепная глефа, а не щит и меч. Поэтому он не мог удерживать строй. В такие мгновения, сражаясь где-то на фланге или прикрывая братьев из второго ряда, Мастер Первого Аркана ненавидел свои воинские предпочтения.

Авл Кельс был на своем месте по правую руку Враска. Временами Дитя Бездны использовал псайкерский дар. Аскелад, бившийся чуть в стороне вместе со своим копьем, украдкой бросил взгляд на Библиария Звезднорожденных. Затем на его названного брата, Элифаса.

Аскелад знал, что этих двоих и еще нескольких воинов из ревнителей зовут мерцающими. Это прозвище им дали Ариман и Ормузд из Тысячи Сынов. Мерцающих мог определить только взор псайкера, их психический отпечаток в Эмпиреях то появлялся, то бесследно исчезал. Таких воинов среди Звезднорожденных было очень мало, меньше сотни.

Хотя Солей не был мерцающим, Магнус предположил, что это генетическая черта, потому что она передалась в том числе нескольким терранцам. Алый Король сокрушался, мол, если бы не малочисленность легиона Звезднорожденных, мерцающих было бы больше и это явления можно было лучше изучить. Легион самого Циклопа тоже уступал большинству других легионов по количественному показателю. Но сынов Враска было мало по другой причине.

Аскелад также знал, что мерцающие были имунны к псионическому воздействию. Устойчивость к варпу являлась отличительной чертой всего XI легиона, но влиять на мерцающих было практически невозможно. Хотя париями они не были. Более того, среди них нашлось немало псайкеров. Природу их способностей так и не удалось постичь. Или, возможно, об этом не распространялись. Аскелад уважал боевых братьев, но не мог отделаться от мысли, что сами они что-то знают о себе. Почему тогда не говорят?