Самослав и сам проходил с парнями весь комплекс упражнений, только отлучка служила ему оправданием. В это время любой правитель был воином, а значит, должен разделять все тяготы со своими людьми. Иначе не добиться настоящей преданности, и никакие деньги тут не помогут. Менталитет!

– Кузня! Как я забыл! – владыка скорым шагом пошел к длинному сараю, который вынесли далеко за стены. Оттуда доносились методичные удары молота и перебранка на латыни, обильно перемешанной со словенскими наименованиями половых органов и разнообразных способов их применения.

Кузнец, выписанный из Санса, могучий горбоносый мужик из римлян, носил до боли знакомое имя Максим, и в выражениях не стеснялся.

– Я бить маленький молот, а ты в это же самое место бить большой молот! В это место, не в другой! Понимать меня, упрямый осел, которого поиметь во все дыры вонючий верблюд?

– Максим, ты чего так разошелся? – удивленно спросил Само, глядя на кузнеца и растерянного здоровенного парня из хорутан, который намеревался обидеться, но не мог, потому что не знал, что такое осел и верблюд. Он их никогда не видел.

– Сильный парень, но есть очень глупый, ваша светлость! – кузнец слегка поклонился. – Иди поешь, мы пока закончить.

Молодой коваль поклонился тоже и молча вышел. А Само вышел с кузнецом на воздух, у него был серьезный разговор, который он обдумывал не один день. Самослав перешел на латынь.

– Как работа, Максим? Как устроился? – участливо спросил он.

– Все хорошо, ваша светлость, – кивнул кузнец. – Работы много, по оплате нареканий тоже нет. Все, что договаривались, господин Лют мне отдает.

– Не хочешь ли расширить свою кузню? – спросил Самослав. – Нанять подмастерий человек пять-десять…

– Да зачем мне это? – удивленно пожал плечами кузнец. – Меня и так все устраивает. А наймешь подмастерий, они ремеслу научатся и будут у моих детей хлеб отбивать.

– Тебя устраивает? – князь схватил кузнеца за ворот и пригнул его к себе, уставившись в лицо яростным взглядом. – А меня не устраивает! И знаешь почему?

– Почему? – бешенство, что сверкнуло в глазах герцога, напугало кузнеца не на шутку. Видно, знать, она везде одинаковая.

– Ты войны при короле Теодорихе помнишь? – спросил его Само.

– Помню, конечно, – кивнул тот. – Всё ждали, когда из Австразии алеманы с тюрингами придут. Страх такой был, что и не выговорить.

– Так если мы все, что замыслили, сделать не успеем, то тебе те алеманы и тюринги милосердными сестрами из монастыря святой Радегунды покажутся! Это ты понимаешь?

– Так, вроде отбили набег баваров, ваша светлость, – несмело ответил Максим. У местных имелась одна особенность, которую попаданец из двадцать первого века понять не мог никак, и она доводила его до белого каления. Они не способны думать, что будет через год или два. Правда, происходило это не из-за их тупости, а потому, что тут так далеко не загадывали. Люди здесь жили сегодняшним днем. Вот и получалось, что мысли у них не шли дальше следующего урожая, потому что там, за ним, была такая несусветная прорва времени, что и заморачиваться не стоило. Зиму протянул – уже счастье.

– А про аварского кагана забыл? А про лангобардов? А про соседей – словен, которые нашему богатству завидуют? Ты кольчугу за сколько сделаешь?

– Полтора месяца точно потрачу, – задумался кузнец. – Если сильно спешить, управлюсь за месяц. Но это тяжело, ваша светлость, работа тонкая.

– А мне их нужно пять в месяц, чтобы вон тех парней одеть. Понял? – резко ответил ему Самослав, ткнув в воинах на турниках. – Я тебе за кольчугу сколько обещал?

– Два солида за работу, – ответил кузнец. – Ваша еда, жилье и железо.

– Значит, ты за год пятнадцать золотых заработать можешь, не больше. Так?

– Так, вроде бы, ваша светлость, но не смогу. Я же должен топоры, серпы и наконечники для сох ковать. Не сделаю я столько.

– А если ты наймешь пять подмастерий, то я тебе за каждую кольчугу буду по солиду отдавать. Чистыми! Еда и оплата помощников – отдельно.

– Так это меньше в два раза, – набычился кузнец. – Не договаривались мы так.

– Пять кольчуг в месяц, в год – шестьдесят солидов, сто восемьдесят тремиссов с мордой короля Хлотаря. Так понятнее?

– Сто восемьдесят франкских золотых, – благоговейно прошептал кузнец. – И вы мне все их заплатите? Без обмана?

– Пять лет платить буду, клянусь Перуном, Сварожичем и Яровитом. Чтоб меня молния убила, если соврал! Хочешь, еще святым Мартином поклянусь?

– Не надо, верю! – сказал ошеломленный кузнец. – А через пять лет что будет?

– Деньги бери и можешь домой ехать. Если останешься, я тебе за кольчугу буду полсолида платить. Это будет девяносто золотых в год.

– А если я еще подмастерий возьму и буду десять панцирей делать? Тогда что? – в запальчивости произнес кузнец.