С трудом преодолев десяток метров, Виктор, тяжело дыша, остановился у лифта и оперся плечом о кнопку вызова. Левая рука бесполезной плетью болталась вдоль туловища, причиняя ненужные страдания. Лучше бы ее не было совсем. Кровь тяжелыми каплями стекала из рукава на покрытый линолеумом пол и отмечала его путь смешными разлапистыми кляксами. За текущие сутки он потерял уже, наверное, больше полутора литров этой жизненно необходимой жидкости.

Двери лифта разъехались. Виктор ввалился внутрь, устрашив своим видом девушку, спускавшуюся с верхнего этажа. Она прижалась спиной к полированной стене и испуганно захлопала большими черными глазами.

— Где переулок Гринько, знаете? — прохрипел Витя, нажимая на кнопку с цифрой «один».

Девушка отрицательно замотала головой.

— Жаль. — Он сразу утратил к ней интерес и сосредоточился на передвижении своего тела, ставшего вдруг невероятно тяжелым и неповоротливым. Впервые в жизни обычная ходьба давалась ему с таким трудом. Стараясь не бередить раны, Виктор выбрался из лифта. Шаг. Глубокий вдох. Еще шаг, выдох. Нужно добраться до улицы. Там можно будет поймать машину и попросить водителя подбросить окровавленного бойца невидимого фронта до переулка Гринько.

Простреленная нога неожиданно подвернулась, и Виктор, взвыв от пронзительной боли, упал на раненую руку. Мутные круги расплылись перед глазами, удары сердца гулким набатом загрохотали в ушах. Виктор из последних сил старался удержать ускользающее сознание.

— Ты весь в крови! — Девушка, ехавшая с Витей в лифте, склонилась над ним и заботливо поддержала голову. Полы ее длинного пальто испачкались в крови, но она этого не замечала. — Надо вызвать «Скорую».

— Иди к черту, идиотка, — скрипя зубами, прошипел Виктор и попытался встать. — Мне нужно попасть в переулок Гринько.

— Ты весь в кровище, чудик. Тебя туда на носилках надо тащить. — Девушка удержала его на полу. — Скажи адрес, и я сама съезжу, а тебя отправлю в больницу.

Виктор дернулся несколько раз, но, поняв, что не сможет преодолеть заботливое сопротивление этой тупой девчонки, достал из-за пояса пистолет.

— Пусти меня, — тихо, но отчетливо процедил он. По Витиному лбу градом катился пот, губы мелко дрожали, а в глазах желтым огнем разгоралось безумие.

Девушка отпрянула. На ее лице отразились страх и обида.

— Извини, — буркнул он. Ее реакция подействовала на него, как ведро холодной воды, неожиданно вылитое на голову. — Понимаешь, если я не успею, то один очень хороший человек погибнет.

Он спрятал оружие, встал на четвереньки и выпрямился, используя стену в качестве опоры. Боль неутомимо терзала его тело, но теперь он, по крайней мере, был способен держать себя в руках и рассуждать. Понятно, что до дороги, где можно поймать попутку, он не дойдет. А если дойдет, то скорей всего потеряет сознание прямо на проезжей части. Нужно искать более легкий путь.

Девушка робко помогала ему стоять на ногах и даже заставила его облокотиться на свое плечо. Обхватив Виктора за пояс, она дотащила его до корнеевского «жигуленка». Виктор решил ехать на этой машине. Ему показалось, что так будет безопаснее и быстрее.

— Куда ты собрался? Ты не сможешь даже сцепление выжать, — причитала девушка. — У тебя левая нога совсем не работает. И как ты собираешься крутить баранку одной рукой?

— Приспичит — зубами буду скорости переключать, — прокряхтел Витя, собираясь с силами, чтобы переместиться к водительской двери.

— Так и быть, я тебя довезу, — вздохнула девушка, приняв нелегкое для себя решение. Недолго думая, она преодолела слабый отпор Виктора и затолкала его на пассажирское сиденье.

— Ты психанутая, — возмутился он слабым голосом. — Там же перестрелка будет!

— Я со стороны посмотрю, — успокоила она его. — Ужас как люблю такие зрелища. Можешь убить всех, кого захочешь, мешать не буду. — Мотор старого «жигуля» взревел, как двигатель стартующего аэробуса. — Кстати, меня зовут Рита, — представилась девушка.

Она нажала на газ, и машина весело сорвалась с места. Виктора прижало к спинке сиденья, и он тихо замычал, пытаясь сдержать рвущийся из груди стон. «Жигуленок» под управлением Риты выбрался со двора, перевалился через трамвайные рельсы и понесся вперед, бодро подпрыгивая по ухабам и дребезжа всеми своими дряхлыми потрохами. Виктор обеспокоенно завертел головой.

— Куда мы едем? — спросил он, всматриваясь в мелькающие за окном многоэтажки.

— Куда просил. — Рита лихо подрезала дорогу «Форду». Обиженная иномарка прижалась к обочине и возмущенно загудела, но девушке это было безразлично. Она лихо проскочила под красный сигнал светофора, развернулась на встречной полосе, блокировав на некоторое время движение по проспекту. Виктор закрыл глаза и крепко держался здоровой рукой за дверную ручку. Было очень больно. Каждая колдобина на асфальте тупыми зубами вгрызалась в раны. Только мысль об Элеоноре, возможно умирающей сейчас где-то в переулке Гринько, не давала ему потерять сознание. Если бы не это, он бы уже давно превратился в орущий и требующий обезболивающего кусок мяса.