Шрифт:
Я смотрю на нее, слушаю и ловлю себя на ощущении, что нахожусь в каком-то параллельном мире, другой вселенной. Не со мной это все происходит.
Так забавно: после всего случившегося, после всех свалившихся на мою голову несчастий, я испытываю это странное ощущение только теперь.
Мы сидим с беременной любовницей моего мужа, и она рассказывает мне историю их отношений. Кадр из мелодрамы, ей-богу…
– Понимаете, Сева все ждал подходящего момента… Ну, вы же в курсе, у него на работе не складывалось?
Нет, не в курсе. Я о многом, похоже, не в курсе. Смешно.
– Он купил нам квартиру, в Москве.
Вот как… Интересно…
– И я там жила все это время. Он настрого запретил мне звонить, интересоваться… Пока все не решит. Оставил денег…
Ей он денег оставил. Мне – нет.
– Сева говорил, что потребуется несколько месяцев, что раздел имущества будет напряженным, и нам пока не надо связываться, общаться, чтоб не подставлять его. И я ждала. Он позвонил в сентябре, сказал, что скоро все решится. И сказал, что сам наберет, как со всем разберется.
В сентябре, ага…
Разобрался. С ним, похоже, разобрались, да.
– Потом от него несколько месяцев не было никаких известий… Я так волновалась, боже.
Ох, девочка, мне тебя жаль… Или нет. Меня-то никто, похоже, не пожалел…
– От волнения матка в тонусе стала, и меня положили на сохранение… И еще железо низкое было… И я два с половиной месяца лежала, волноваться нельзя было. Хорошо, что деньги были… Сева много оставил, специально на случай непредвиденных обстоятельств…
Боже. Слов нет.
– И вот полмесяца назад он мне позвонил, наконец, сказал, что уже развелся практически, и имущество разделено, и скоро он приедет…
Полмесяца назад…
То есть, как только смог связно говорить. Надо же… А как я не заметила-то?
– Маша, а от меня вы что хотите? – внезапно становится душно настолько, что голова кружится, и я прерываю исповедь любовницы моего мужа. А в том, что она не врет и реально его любовница, я уже не сомневаюсь.
– Знаете… – она теребит край плащика, опускает глазки, – мне показалось, что Сева… Он передумал… Он по-другому разговаривает со мной теперь. И пропадает постоянно. Иногда по целым часам не отвечает. А сегодня вот весь день молчал. И я подумала, что он с вами может помириться. И испугалась… И приехала… На автобусе…
Она внезапно шмыгает носом, горбится, сжимает пальцы на бежевой ткани плаща.
– Я хотела просто с вами встретиться, поговорить… Я хотела, чтоб вы отпустили его. Я понимаю, что он – невероятный, и вы его, наверно, любите, раз так долго не отпускаете… И, наверно, все это время, что он был не на связи, вы с ним… Мирились…
О да, девочка… Еще как мирились…
– Но вы ему не сможете дать то, чего он хочет, поймите! Вы не можете родить ребенка! У нас будет малыш! Не удерживайте его!
Маша достает дрожащими пальчиками салфетки, сморкается, продолжая лить слезы.
А я смотрю на нее и пытаюсь найти в себе хоть какой-то негатив по отношению к этому ребенку. Ребенку, который скоро родит еще одного ребенка. Моему Севе. Наверно, надо разозлиться, себя пожалеть, наконец…
Но ничего не получается.
Конечно, может это все игра, и Маша – далеко не такая наивная ромашка, как хочет показаться, ведь, по сути, у нее все это время положение было куда лучше, чем у меня: квартира в Москве, деньги на счету, достаточные, чтоб жить и оплачивать ведение беременности. И никаких коллекторов, участковых, надписей на стенах, угроз и прочего.
И, наверно, за одни только эти испытания мне надо бы ее возненавидеть.
Но не получается.
Мне надо бы ей открыть глаза на Севу, рассказать, каким образом у нее появилась эта квартира и деньги… За чей счет этот банкет, как говорится.
Маша кладет ладонь на животик, инстинктивно поглаживая его, словно малыш внутри волнуется и переживает вместе с мамой.
– Кого ждете, Маша? – спрашиваю я, вместо всех остальных, рвущихся с языка слов.
– Девочку, – робко улыбается она.
– Поздравляю вас, – киваю я, поднимаясь с лавки, – вы где остановились?
– В гостинице…
– Идите в номер, Маша, на улице ветрено, вам нельзя простужаться.
– Но как же…
– Не волнуйтесь. Я не буду удерживать Севу.
__________________________
Я буду выше
неба и крыш
город услышит
ляжет, как кошка
прямо на спинку
только услышь
как он мурлычет