Демоны ярости живут в зеркалах. Они здесь как дома.

Р.С.Томас

– Мне страшно, мамочка – раздался над ухом горячий детский шепот.

– Ну что еще такое? – проворчала Эмма сквозь сон, не открывая глаз.

– Мамочка, мне правда очень-очень страшно. Можно я буду спать с вами?

– Можно, только не шуми, пожалуйста, – ответила Эмма и снова погрузилась в блаженное беспамятство сна.

Девочка прижалась к теплому материнскому боку и натянула на голову одеяло – здесь, в тесной и душной темноте, оно точно не найдет ее.

***

Утром за завтраком Эмма хмурила брови, писала кому-то, яростно стуча пальцами по экрану телефона, чертыхалась сквозь зубы сдавленным голосом.

– Да чтоб вас всех! – вскрикнула она и грохнула телефоном о стол так, что стоящая на столе посуда подпрыгнула.

– Извини, не хотела тебя пугать, – сказала Эмма дочери, заметив, как та вздрогнула. – Я слышала, как ты плакала ночью.

– Кошмар приснился, – ответила девочка, не отрывая взгляда от тарелки.

– Кошмар… – Эмма побарабанила пальцами по столу. – Давай сегодня сходим куда-нибудь. На каток, в музей, в кино – куда бы ты хотела пойти?

Не успела Диана открыть рот, как телефон Эммы опять зазвонил. Женщина глянула на экран телефона, потом умоляюще – на Диану. Та пожала плечами и снова уткнулась в тарелку. Эмма вышла из кухни в гостиную и закрыла дверь. Диана не слышала, о чем говорила мать, но догадывалась, что звонили с работы.

Каждые выходные одно и то же: в пятницу вечером мама клятвенно заверяла Диану, что уж эти выходные они точно проведут вместе. Будут печь торт, погуляют в парке, сходят в бассейн, в кино… Но все субботнее утро Эмма проводила с телефоном, а потом со словами: «Это буквально на полчаса», открывала ноутбук. И эти полчаса длились до самого вечера. Диана, предоставленная сама себе, читала, а иногда, оторвавшись от книги, слонялась по квартире или просто смотрела в окно на улицу. Там, абсолютно счастливые, гуляли дети с родителями. Диана вспоминала, что когда-то давно и ей была доступна подобная роскошь – прогулки с родителями. Но теперь все было не так, неправильно.

– Диана, солнышко, – Эмма тронула дочь за плечо, и та вздрогнула. – Прости, но сегодня у нас не получится никуда пойти.

– Я уж поняла, – скривилась та.

У Эммы сжалось сердце, но выбирать не приходилось. Если бы Толик был жив… Она поцеловала дочь в макушку, открыла ноутбук и снова погрузилась в работу. Диана убрала со стола, вымыла посуду и ушла в комнату – к приключениям Алисы Селезневой.

Диана любила читать с раннего детства. Пока девочки катали коляски с куклами и лепили куличики, она сидела на дереве и читала. Она могла бы читать и дома, но мама ругалась: «Лето на дворе, погуляй хоть немного». Поэтому Диана шла гулять, но непременно брала с собой книгу. И стоило ей начать читать, как никто и ничто не могло отвлечь ее. Вот и сейчас она погрузилась в чтение настолько, что мир вокруг для нее перестал существовать.

Весельчак У и Крыс как раз планировали ограбление, когда по спине у Дианы побежали мурашки. Ей показалось, что кто-то наблюдает за ней. Искоса она глянула в окно – однажды там на тросе висел какой-то дядька. Диана испугалась и побежала к родителям, но те успокоили ее и объяснили, что это – промышленный альпинист: он осматривал стены дома, чтобы выяснить, нужен ли им ремонт. Но сейчас за окном не было никого. Девочка пожала плечами и снова вернулась к чтению, но ощущение, что за ней наблюдают, не проходило. Она читала строчку за строчкой, но не могла уловить смысла написанных слов.

Внезапно в шкафу раздалось тихое покашливание, будто кто-то прочищает горло перед долгой речью. Диана отложила в сторону книгу, как можно тише встала с кровати и на цыпочках подошла к шкафу. В нерешительности остановилась: может, показалось? Но покашливание раздалось громче – на этот раз оно звучало так, будто человек сдерживает смех. Резким движением, пока не передумала, Диана открыла дверь шкафа. Внутри было темно и пусто, если не считать аккуратных стопок полотенец и белья и развешанной на плечиках одежды.

Диана закрыла шкаф и вернулась к книге. «Наверное, показалось, – решила она. – Или соседи за стеной шумят». Но стоило ей открыть книгу, как из шкафа послышалось детское хихиканье – тихое, едва сдерживаемое. Так обычно смеются дети, когда играют в прятки, а водящий не может их найти. Диана пулей подлетела к шкафу, рванула дверь на себя – снова пусто. Краем глаза она заметила какое-то мимолетное движение, повернулась – из зеркала на внутренней дверце шкафа на нее смотрело ее собственное отражение. В нем не было ничего необычного: те же темные волосы, собранные в небрежный хвост, бледное лицо, темные глаза.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – вполголоса пробормотала девочка, закрыла шкаф и пошла на кухню.

Эмма по-прежнему работала за кухонным столом. Рядом с ноутбуком выросла батарея кружек с чаем и кофе – ни к одной из них она так и не прикоснулась.

– Сейчас будем обедать, – сказала Эмма, не отрывая взгляда от монитора, когда девочка вошла на кухню.

Но Диана знала: если она сама не погреет обед, мать не оторвется от работы, а так и будет сидеть, судорожно клацая по клавиатуре ноутбука. Поэтому она молча собрала со стола кружки, поставила на плиту кастрюлю с супом и как смогла, чтобы не мешать матери, накрыла на стол. И все время, пока руки были заняты делом, Диана думала о шуме в шкафу и о своем отражении. Что-то с ним было не так, что-то тонкое, почти неуловимое. Ей казалось, что она уже почти нашла ответ, но тут раздалось шипение – закипевший суп выплеснулся через край кастрюли. Обжигая руки, Ди перетащила кастрюлю на соседнюю конфорку и выключила плиту. Мать, как ни странно, снова ничего не заметила – она с кем-то разговаривала по телефону.