Сайна прижалась к ней чуть сильнее.

Белая, в отличии от неё, всегда носила на себе артефактную броню из белой китары.

— А ведь я ещё так и не поблагодарила тебя как следует за спасение моей Эльхионы, — хитро улыбнулась Сайна.

— Не стоит. От этого зависит боевой потенциал группы, — Белая обернулась и пристально посмотрела на Сайну, — Что тебе от меня нужно, механистка?

— То же, что и от всех, подруга. Капельку человечности. Хочу увидеть в тебе человека. Я схожу с ума, Белка. А ты единственная, кто здесь почему-то на меня так реагирует. Порой Тия пугает меня. А с некоторых пор и не только она…

Белая ничего не ответила.

— Твоя манера общения и реакции делают тебя самой живой в Ордене, — продолжила механистка. — Ты кажешься такой настоящей, что мне постоянно хочется тебя немного дразнить. Будто мы просто обычные люди, а не вот это вот всё… Что с тобой такое?

— Со мной? — Белая отдала артефакту ментальный приказ замедляться. — Сайна… — Белая сглотнула и перевела дыхание. С большим трудом из-за побочной особенности своей расы. — Ты не права насчет меня.

— Даже не думай мне затирать сейчас про тот злосчастный рейд или ужасы той цветочной долины в астрале…

— Нет, Сайна, — остановила её первая проходчица. — Я обычно не говорю, но… Я — зеркало. Всё, что ты видишь во мне — отражения тебя самой.

— Ой всё! — закатила глаза Сайна.

Но Белая продолжила:

— От меня настоящей в этом теле осталось не так много. Естественная осознанность лекиса — около ста тридцати пяти. А моя текущая осознанность — чуть выше шестидесяти. В глазах системы это все ещё выше пятидесяти. Но этого недостаточно, чтобы держать под контролем эмпатию. Я не человек, Сайна. Я тень проходчицы Белки, живущей чтобы пройти Стену.

Механистка замерла.

— Это происходит не по моей воле, — в голосе Белой послышались нотки вины. — Настоящей я могу быть только наедине с собой.

И с тем, кто изначально похож на меня настоящую, — добавила девушка про себя.

Полуреальный зверь продолжил медленный путь к Древу. Две девушки уже въехали в деревню тари. Искусственное небо отмеряет последние лучи заката.

Дверь в убежище была там же, где Белая в последний раз её видела.

— Скажи… если это я, тогда что со мной? Если ты копируешь меня, то почему я не нахожу в тебе сейчас человека?

Первая проходчица спрыгнула вниз с артефактного зверя и обернулась

— Потому что ты пахнешь хаосом, аякаши. Хаос искажает душу. Но это нормально. Принц однажды сказал… «здесь не бывает девственников. Стена поимеет всех.»

— Ха, вот теперь ты больше похожа на меня! — криво улыбнулась Сайна, но теперь в её улыбке была только тоска.

А Белой вдруг захотелось подскочить к механистке поближе грубо обхватить левой рукой за шею, а правой со всей силы раз за разом со вкусом вбивать кулаком эту улыбку ей в череп и избивать покуда не… стоп!

Это не её чувства!

Грёбаная сверхэмпатия!

— Альма, привет! Как сегодня охота? — послышался голос Рейна. Стихийный рыцарь за неимением для него срочных дел, жарил сочный шашлык на берегу озера.

— Семнадцать, — ответила энхе мягким мелодичным голосом и улыбнулась. — В последнее время они боятся подлетать слишком близко. Возьми, это тебе.

— Утка? А, вижу зубы. Эти вроде съедобные. Можешь пока искупаться, вода здесь славная. А я приготовлю. Арк сказал, нужно ещё что-то подготовить по друидской части, и сегодня ночью у нас вольная. Отдыхаем.

Белую снова окатила волна ярости, но она уже была готова. Чужие чувства утонули в цветах Долины. Если мысленно перенестись туда, живущий в алоцветах сонный страх может выкорчевать все чувства.

— Я к Арку, — холодно бросила Белая. — Ты со мной?

— Я… — растерялась Сайна. — Нет… наверное, пойду тоже искупаюсь. Никогда бы не подумала, что смогу вот так в этой жизни плавать в прозрачном озере на пляже у леса.

Механистка вновь грустно улыбнулась, махнула рукой и пошла к плескавшимся в воде тари и молящимся этой воде энирай.

Белую снова окутало грустью. Но первая проходчица облегчённо вздохнула, как это делала механистка. Тия ведь неосознанно использует её и Арка для сброса излишков маны. А гребёт она эту ману сразу тремя телами. Все они плотно сидят на энергии хаоса, которая всегда даёт больше, чем ты просишь.

Как в той сказке, где одержимый жадностью богач кричал «хватит», задыхаясь под грудой золотых монет.

Удивительно, что срывы начались так поздно. У Сайны Синицы удивительно здоровая психика. На Стене так не бывает. Но большинство адептов Своры тоже начинало, как честные проходчики, искренне стремящиеся к человечности.