Внезапно, со стороны широкой каменной лестницы, убегающей куда-то вверх, звякнуло так, словно бы закрылась дверь. Зазвучал возбужденный и знакомый мужской голос. Послышались матерные слова.

Я обернулся к лестнице, извлек проводник. Было ясно, что это спускается Хлебов.

“Он не тот, за кого себя выдает” — вспомнил я слова Венеры. О как же правдивы они были. Барон Петрин отлично играл роль Бориса Хлебова, дельца-простолюдина.

— Сука! Мля! Нужно быстрее отправить письмо Провидцу! Это конец! Сука! Конец!

Провидцу? Намеренный сражаться я тут же изменил решение. Стал шарить глазами, где бы затаиться. Нужно дать Хлебову написать послание. Узнать его планы. Вряд ли он будет говорить даже под страхом смерти.

Я метнулся к стене, и занял темный угол за большим зеркалом. Обзор отсюда был достаточным.

Хлебов, голый, грязный и мокрый, торопливо прошлепал сверху босыми ногами. Я обратил внимание на большой медный медальон, болтающийся на толстой цепи. Он громко грюкал звеньями на шее Бориса Внезапно, Хлебов замер, принюхался, словно животное.

— Мля… — произнес он.

Я замер, стиснул зубы, готовый бросится в бой, если он все же поймет, где я. Борис же громогласно чихнул.

— Действие совсем прошло, — пробормотал он, утирая сопли. Потом поежился, — х-холодно…

Он торопливо прошел к большому шкафу, извлек и надел какие-то шмотки. Затем направился к столу.

— Мля! Забыл уничтожить, — пробурчал он и сожрал записку, которую я прочел, вырвав новый листок бумаги, принялся что-то писать. Закончив, достал ворону из шкафа со стеклянными дверцами и заставил проглотить маленький сверток. Впрочем, ей видимо, это никакого дискомфорта не принесло.

— В Москву. Знаешь, куда лететь, — буркул, он и подбросил птицу.

Она тут же взметнулась в воздух, захлопала черными крыльями.

— Руптис минимал, — крикнул я, — и красная капля магии сорвалась с острия моего стилета.

Просвистев в воздухе, пробила ворону навылет. Ворона не каркнула, а просто обратилась в пепел. Горстка золы развеялась по помещению. Записка белым листком упала куда-то на пол. Птица была не живой. Лишь трансфигурация какого-то предмета.

— Врать нехорошо, вашбродие, — проговорил Хлебов, — тогда, в больнице ты сказал, что не нашел никакого амулета. Судя по тому, что ты здесь — нашел.

Он внимательно смотрел на меня маленькими блестящими, как у зверя глазами. Потом пошел полукругом.

— Не тебе учить меня, барон Петрин, — я обратил внимание, что шрам, который я нанес ему, исчез со щеки.

Хлебов-Петрин сузил глаза. Нахмурился.

— Значит успел прочесть.

— Из тебя очень плохой конспиратор.

— Эх, — он вздохнул, — а все же так хорошо начиналось, Павел, — назвал он меня настоящим именем, — наверное, ты очень удивился, когда узнал правду. Вернее, крупицу правды.

— Нет. Ты ничем не сможешь удивить меня, Хлебов.

— Попытаешься убить меня, — он сгорбился, — и обречешь себя насмерть. Полагаю, раз ты нашел книгу, знаешь о Роялистах.

— Знаю.

— Знаешь, что они хотят прикончить тебя. Тогда, на арене, тот сумасшедший фанатик-димоник. Он был Роялистом. И хотел убить тебя.

— А Венера? — я внимательно следил за каждым его движением, — Венера тоже хотела убить меня?

— Венера слишком своенравная, как, впрочем, и ты. О чем они только думали, когда присылали ее, как приманку? Надеялись, привязать тебя к Ордену женской любовью. Молодое тело, гормоны, красивая девушка. Но управлять Венерой оказалось сложно.

— И за это, ее тоже нужно было убить? За своенравность?

— Конечно, — он кивнул, — я говорил им, что не подхожу для такой работы. Но неплохо справляюсь с другой. Я переломаю тебе руки и ноги, Павел Замятин. Ты полгода пролежишь на койке. За-то останешься жив, вне досягаемости Роялистов и будешь, — он злобно улыбнулся, показал щербатые, но странно заостренные зубы, — очень, очень покорен. Покорен даже больше, чем они хотят.

— Ну попробуй, — я пожал плечами, — тогда ты умрешь. Впрочем, ты в любом случае умрешь, Хлебов.

— Хлебов, — хохотнул он, — наверное, нужно было лучше выбирать поддельное имя. Оно стало меня бесить уже на второй месяц, — а потом Борис бросился на меня.

Прыгнул, как зверь. Прямо на лету медальон на его шее блеснул, по телу побежали синие молнии. Оно немедленно стало меняться.

Я же, сделал шаг вперед. Навстречу чудовищу, в которое превратился Хлебов. Блеснуло снова, но теперь белым. Молнии ударили вокруг меня, лопнула рама старинного зеркала. На заклинании Звездного Пути я метнулся вперед и прожег плоть твари. С грохотом и шумом мы поменялись местами.