Обрыв, отделяющий пляж от леса, стал береговой полосой. Вода не доставала около метра до его верхней кромки. Скользкая глинистая стена, комками обваливающаяся под пальцами. Но это была суша, твердь, а значит, нет больше нужды беречь силы и думать о времени. Давид умудрился вскарабкаться самостоятельно, даже руку протянул. Руку Русана проигнорировала — не слабачка. Но взобравшись на обрыв, поняла, что силы закончились.

Земля была сплошь покрыта низкорослой мелколистой травой. На ощупь достаточно мягкая, без шипов и колючек. Мысленно попросив богов Виталины сделать её вдобавок не ядовитой для человеческой кожи, Орелик устало растянулась во весь рост в нескольких шагах от края.

* * *

Ночная схватка с приливом вымотала обоих. Давид думал дождаться, когда вода уйдёт, сидел над обрывом, нетерпеливо следил за медленным движением лун. Разумеется, он тоже вспомнил, что это за явление. Даже попытался рассчитать его цикличность, исходя из видимой скорости спутников. Но усталость оказалась сильнее. Сам не понял, когда плюхнулся на бок рядом с ровно посапывающей девушкой.

Но проснулся он всё же первым. Ночь закончилась, на востоке океан розовел, извещая о готовящемся взойти солнце. Начинался новый день. Между обрывом и водной гладью вновь простиралась полоса девственно-чистого, ещё влажного песка. Отказываясь верить глазам, Давид несколько минут крутил головой. Шлюпка исчезла.

Чувствуя, что мышцы становятся ватными, он принялся поспешно тормошить спутницу. Орелик проснулась сразу, села. Должно быть от волнения внятно объяснять не получилась, — чтобы сообразить, о чём речь, девушке понадобилось минуты две. А когда поняла, вскочила на ноги, шагнула к обрыву.

— Да, в самом деле… — прошептала изумлённо.

— Руся, где шлюпка?! Её же не могло водой унести, правда? Ты же сама говорила, что ничего не случиться!

Орелик растеряно теребила волосы на затылке. Виновато улыбнувшись, призналась:

— Я не думала, что такое возможно. Но, если разобраться… Большая масса воды вполне могла опрокинуть машину и уволочь в океан. Мы ведь не заякорили опоры.

Это был крах. Давид надеялся, что кибернетик найдёт какое-то объяснение, вместо очевидного. А она так легко согласилась! Колючий комок подкатил к горлу. Ароян опустился на землю, и, не удержавшись, всхлипнул.

— Я же говорил… А ты…

Обиднее всего было сознавать, что ночью они ничего уже сделать не могли. Вот если бы вечером не убежали, как идиоты, если бы не заснули после того бешеного совокупления… Зачем, зачем, он повёлся на поводу у этой женщины? Она живёт одним мигом, не умеет думать о последствиях! Хотелось сказать кибернетику какую-то гадость. Но только пользы от этого всё равно не было.

Орелик присела рядом, обняла Давида за плечи. В зелёных глазах плясали отчаянные чёртики.

— Дад, зачем тебе шлюпка?

Ароян удивлённо вскинул брови, но сказать ничего не успел. Вымазанные засохшей глиной пальцы девушки сжали его губы.

— Послушай, разве мы прилетели на эту планету в поисках спасения? Нет, Дад. Мы прилетели сюда умереть. Это не отлив унёс нашу надежду. У нас её никогда не было! Забудь о возвращении. Для Европы мы погибли, когда астероидный поток разрушил капсулу центрального мозга. Все, весь экипаж. Мы обречены умереть здесь.

Давид и сам понимал, что шансы выбраться иллюзорны. С самого начала понимал, но запретил себе думать об этом. Спрятал правду в дальний уголок сознания. Поэтому вчера происходящее воспринималось не реальностью, а кадрами психофильма. А сейчас построенная стена рухнула.

Он тоскливо посмотрел на спутницу.

— И что нам теперь делать?

— Дышать. Бегать, купаться в море. Заниматься любовью! И забыть о завтрашнем дне. Для обречённых нет завтра, лишь сегодня. Мы не знаем, сколько времени нам подарит этот мир. Поэтому каждый день будем считать последним. — Русана придвинулась ближе, шепнула, почти касаясь губами его щеки: — Как вчерашний. Мне он понравился.

Быстро чмокнув в уголок рта, вскочила, побежала, грациозно подпрыгивая к поднимающемуся в двух десятках метров от обрыва лесу.

Давид приподнялся следом.

— Руся, ты куда?

— Знакомиться с нашим новым домом. Мы теперь точно потерпевшие кораблекрушение. Робинзон и Пятница!

Давид невольно улыбнулся, вспомнив забавный психофильм с тем же названием.

— И кто из нас кто?

— Нужно подумать. Я не возражаю побыть Пятницей, если ты справишься с ролью Робинзона. И как подобает дикарю, займусь поиском пищи. Кушать хочется.

— Пища? — удивлённо переспросил Ароян и поспешил догнать девушку. — Откуда?

— Здесь полно органики. Может, что-то для нас сгодится.

— Как мы это определим без лаборатории?

— При помощи языка и желудка.

— Верный способ отравиться.

— Разумеется, это риск. Но выбора нет.

Она резко остановилась в двух шагах от тонкого, прямого, как шест, ствола дерева, заканчивающегося светло-зелёным зонтиком кроны. Обернулась, поджидая Давида. И когда он подошёл, спросила: