— Я убрал руку, позволяя тебе завершить как захочешь.

Ничего не ответила. Расстроившаяся отвернулась к окну, а мне захотелось ее похвалить. Голодный лев насытился и подобрел.

— Аврора, — позвал, — это было охрененно.

Моя рука легла ей на шею, притягивая к себе. Накрыл губами ее рот, пытаясь проникнуть языком. Не поддалась. Пришлось надавить на шею пальцами сильнее. Я за рулем, у меня нет времени на уговоры. Открыла рот и языки сплелись. Это была моя ей благодарность и убеждение в том, что она не стала в моих глазах другой.

Аврора

Когда мы уже доедем до дома? Казалось, дорога длится вечность. После произошедшего не смотрела на него. В груди столько обиды, что разрывало на части. Как можно выставить человека на аукцион!?

Суммы шокировали. Не от размеров. Пугало, что многие и правда готовы купить чью-то жизнь. Какой-то вообще предложил выкуп. Что это значит? Ночь, понимаю — это проституция. А вот что он имел в виду?

Девушки там были ужасные. Когда меня отвели в другую комнату, успела на них наглядеться. Страшно подумать, сколько они здесь, и какое количество мужчин пропустили через себя.

В их глазах нет смысла жизни. Нет любви к себе. Их речь режет слух и буквально ощущался запах пропитости. Некоторые выглядели приличнее. Думаю, это ненадолго. Скорее всего, просто недавно туда попали.

Когда продали Виктору, чуть со стула не упала. Дошла на ватных ногах и едва не рухнула, спускаясь со сцены. Чего он добивался — не поняла. Решил попугать? Нет! С таким же успехом мог и дома пистолетом помахать. Решил оставить должной? Да! И получилось!

Про покушение на людей вообще молчу! На все сто процентов уверена — Виктор выстрелил бы не задумываясь и не сожалея. Для него ничего не стоит купить человека или убить. Его миром правит безнаказанность.

* * *

— Ты все поняла про мое явное желание брать тебя в любой момент? — стоило заглушить мотор.

— Да, — не оборачиваясь.

— На меня смотри!

— Да! — то же самое, глаза в глаза.

— Свободна! — бросил и вышел из машины.

Я тоже поспешила в дом. Хотелось поскорее смыть с себя весь день.

Забежала в комнату уже с мокрыми глазами. Ничего не видя из-за слез, скинула вещи на пол, заныривая под душ. С горячими каплями нервы окончательно не выдержали и хлынули водопадом по щекам. Буквально обжигали. Я не чувствовала вкуса соли, только ужасно больную горечь.

Села на кафель, обнимая колени, и рыдала взахлеб, словно кто-то умер. И от тяжелой потери никак не могла остановиться. Вывод один — умерла я!

Он сломал меня окончательно.

«Рано сдаваться! Соберись!»

«Не могу! Я не могу больше. Прости, Аврора!»

У меня больше нет сил с ним спорить и что-то доказывать. Все мои попытки оборачиваются против меня. Он не оставляет ни единого шанса хоть на маленькую победу. Мне страшно даже представлять в уме очередную идею. Виктор буквально разносит меня в пух и прах. Не получится с ним тягаться!

Просидела я так очень долго. Подушечки пальцев настолько раскисли, что от нервов начала их расковыривать ногтями.

Ничего не хотелось. Ни есть, ни пить. Закрыть глаза и забыться. Не одеваясь, так и залезла под одеяло, все равно надеть нечего. Белья нет. То и дело перестирываю пару трусиков. Ночнушки нет, одежды нормальной нет.

«И не надо. Мне больше ничего не надо».

Под вздрагивание и всхлипы от истерики, натянула одеяло по самый нос, моментально погружаясь в сон.

* * *

То ли в бреду, то ли во сне, перед глазами мелькали размытые картинки. Словно острые шипы раздирали тело болью и страхом. Ясно не видела и не понимала картинки. Безумно хотелось убрать наваждение. Отрешиться от него. Не понимаю, шевелюсь я или нет — вроде брыкаюсь, но ничего не меняется. И закричать от немощности пытаюсь, а не выходит. Мучительно долго длится пытка. Должно быть, у меня сонный паралич. Раньше не было, скорее всего, из-за стресса. Нужно постараться расслабиться.

Не получается. Боль усиливается, страх обезумивает. Стараюсь закричать изо всех сил — ничего… Чувствую теплую влагу на лице. Может, меня убивают и это капли крови?

Делаю жалкие попытки поговорить, понять, что происходит.

Резкая вспышка лица мужчины. Не успеваю разглядеть. Больно адски. Словно душу и плоть разрывают. Кричу на него. Пытаюсь прогнать. Я сильно устала от этого сумбура.

Чувствую сжатие. Меня пытаются сдержать насильно. Пугаюсь еще сильнее. Непонимание сводит с ума. Теплота…

Я ощущаю явное тепло, которым накрывает меня, и успокаивающую речь. Не могу разобрать. Мой мозг перегружен. Просто пытаюсь прислушаться. Мне кажется, этот голос — единственное доброе и хорошее сейчас. Хочется ему довериться и пойти за ним.