— Я так чертовски горжусь тобой, mia regina.

Она кивает, но ее кожа выглядит ужасно бледной.

Отпустив ее, я поворачиваюсь лицом к своим людям.

— Уберите все это дерьмо и отправляйтесь домой к своим семьям, — приказываю я.

— Да, босс, — раздается хор голосов.

Взглянув на четырех капо, я киваю им в знак благодарности, а затем смотрю на Анджело.

— Пусть моя мать побудет у тебя, пока я не приеду за ней.

— Не торопись, — отвечает он. — Виторрия будет только рада компании.

Только после этого я встречаюсь взглядом со Стефано, которого удерживают Эмилио и Вито.

— Отвезите ублюдка на склад. Я разберусь с ним позже.

Они кивают, а затем запихивают его во внедорожник.

Глядя на Томми, я приказываю:

— Возьми команду людей и отправляйся на Сицилию. Доставь мне Четтину Ферраро и семью ди Белла живыми. Убеди их, что они едут на свадьбу.

Я хочу лично сообщить им новость о том, что они умрут. Хочу насладиться их страхом перед тем, как их убьют.

Покончив со всеми приказами, я забираюсь на заднее сиденье и заключаю Габриэллу в объятия.

Она дрожит как лист во время бури, и я стараюсь не прижимать ее к себе слишком крепко.

Карло садится за руль, а Ренцо занимает пассажирское сиденье.

— Я сообщил в клинику, что мы едем, — говорит он, бросая мне сумку для оказания первой помощи.

Я быстро открываю сумку и, достав антисептические салфетки, убираю одежду в сторону, чтобы добраться до колотой раны на боку Габриэллы.

Как только мне удается очистить рану настолько, насколько это возможно на заднем сиденье гребаного внедорожника, я беру марлю и, плотно прижав ее к ране, приказываю:

— Придержи ее рукой.

Она делает, как я говорю, пока я достаю пластырь и заклеиваю ее рану. После мне требуется несколько секунд, чтобы стереть следы от скоб на ее животе, где была прикреплена та гребаная бумага.

— Я в порядке, — бормочет она. — Я могу продержаться, пока мы не доберемся до клиники.

Я только киваю, взяв Габриэллу за подбородок и приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня.

Наши взгляды встречаются, и я с большой гордостью смотрю на свою женщину.

В этот момент, прикасаясь к ней, я осознаю, что Габриэлла — самый опасный человек, с которым я когда-либо сталкивался. Она обладает властью контролировать меня.

— Ti amo16, mia regina, — шепчу я, чертовски радуясь, что снова могу сказать ей эти слова.

— Ti amo, mio re.

Я вижу, что она с трудом держит себя в руках, и от этого у меня замирает сердце.

— Все в порядке, — бормочу я. — Тебе больше не нужно быть сильной. Я здесь.

Она качает головой и смотрит на Ренцо и Карло. И в этот момент она словно забывает о своей травме, расправляет плечи и гордо поднимает голову, не желая показать свою слабость перед ними.

Глава 40

Габриэлла

Мне разрешили быстро принять душ, прежде чем медсестра обработала мои раны.

Я сижу на краю больничной койки и стискиваю челюсти, наблюдая, как Дамиано разговаривает с врачом.

Я просто хочу побыть наедине с мужем.

Каким-то образом мне удается сохранять нейтральное выражение лица, пока я изо всех сил стараюсь не дать своим эмоциям выйти из-под контроля.

Наконец медсестра уходит, и я соскальзываю с кровати. Несмотря на то, что мои ноги ободраны и болят от бега босиком по проклятому лесу, я подхожу к окну и опускаю жалюзи.

— Завтра утром я сразу же отвезу ее домой, — слышу я, как Дамиано говорит доктору, пока я осторожно возвращаюсь к кровати.

Я кладу правую руку на белые простыни и судорожно вздыхаю.

Я слышу, как закрывается дверь, и бросаю взгляд на Дамиано, чтобы убедиться, что мы одни.

Я еще раз вздыхаю, а затем травма, которую мне пришлось пережить, сотрясает мое тело.

Дамиано придвигается ближе ко мне, и когда его пальцы обвивают мою шею, я уже не могу сдерживать рыдания.

Каждое пережитое унижение, боль, холод и страх превращаются в беспорядочный вихрь эмоций в моей груди. И тогда с моих губ срывается прерывистый крик.

Дамиано осторожно притягивает меня к себе и, прижимая к груди, старается не задеть ожоги на моей спине.