Еще она не умела хорошо обслуживать гостей.

Ее тайминг казался приемлемым, она должным образом убирала со столов, была ухоженной и держала безупречную осанку. Моя проблема была в том, что она была дружелюбной. Слишком дружелюбной. Ее смех был у меня в ухе все время. Заразительный и радостный, даже сквозь карманы болтовни и шума столовых приборов. Она останавливалась, чтобы поболтать со столиками, за которые она не отвечала. Часто и долго. Наклонялась и ворковала над фотографиями, которые люди показывали ей на своих телефонах. Она даже помогла одному из посетителей с молнией на ее платье.

Это было непрофессионально. Это было безвкусно. И это действовало мне на нервы.

Глядя на нее со стороны, нельзя было сказать, что она встревожена. Но я-то знал лучше. Я знал, как она лжет, как она все это скрывает, чтобы показать идеальный фасад. Знал, что в глубине души она боялась показать свое истинное лицо, свои истинные чувства.

Прямо сейчас Кэл стоял перед пожилой парой, которая кричала «старые деньги», и, казалось, играла с ними в шарады. Либо это, либо я был свидетелем того, как у нее случился инсульт. Она скривила лицо, затем немного потанцевала, и женщина запрокинула голову назад, засмеялась и захлопала.

Рай проскользнул на мою кухню, вооруженный своим iPad, просматривая инвентарь посреди смены. Я схватил его за воротник и потащил к кухонному окну, привлекая окаменевшие взгляды моих сотрудников .

«Райланд», — вскипел я.

«Амброуз». Мое поведение его совершенно не затронуло, он даже ухмыльнулся, словно говоря: « Я знаю, что у тебя ужасные времена ». «Я вижу, что у тебя хорошее настроение».

«Я буду в лучшем состоянии, как только ты объяснишься. Какого хрена я смотрю?» Я указал на Кэла через перегородку. Она порхала по комнате, как красочная бабочка, хлопающая крыльями. Она приземлилась за столиком с двумя бизнесменами, которые смотрели на нее так, словно она была гребаным десертом, и, казалось, была в середине пылкого разговора с ними. Один из которых включал усы, судя по тому, как она шевелила пальцами возле своего носа. Я заметил, что она стояла от них как можно дальше, как будто боялась, что на нее набросятся.

«Предмет твоего желания?» Райланд оперся локтем о подоконник.

«Что. Она. Делает?»

«То, что ты должен делать». Он схватил помидор черри из ближайшей миски и отправил его в рот. «Работаю».

«Она устраивает из себя зрелище. Посмотрите на нее». Один из бизнесменов откинулся назад и захлопал . Как будто она была цирковой обезьяной. Темное пламя вспыхнуло в моей груди, побуждая меня расчленить его, как лобстера.

Райланд просунул голову в широкую щель окна, почесывая свою золотистую щетину. «Я вижу женщину, которая так привлекательна, что только что получила четыре Бенджамина на чай и отказалась с ними расставаться, когда я объяснил ей, что мы пользуемся общим фондом чаевых. Дошло почти до рукоприкладства».

«Но потом ты вспомнил, что я изобью тебя с ног до головы, переверну вверх ногами и набью твои внутренние органы васаби, если ты хотя бы пальцем ее тронешь».

Его ухмылка стала шире. «Ты так хорошо умеешь ее не любить. Очень убедительно».

"Замолчи."

«Честно говоря, я не видел, чтобы кто-то так играл. плохо со времен Томми Вайсо». Он ухмыльнулся. «Ты заслуживаешь награду «Золотая малина».

«Я тебя ненавижу», — проворчал я.

Грудь моего лучшего друга затряслась от смеха. Он похлопал меня по спине, намереваясь сломать одну или две кости. «Суть в том, что люди ей реагируют. Она приветлива, знает наизусть все меню — включая коктейли и вино — и никогда не заставляет клиентов ждать. Не беспокойтесь о ней. У нее все отлично».

Вот о чем я беспокоился. Было бы гораздо приятнее класть ей в почтовый ящик чек каждые выходные и забыть о ее существовании. Своего рода благотворительность.

«Эти фекалии заглядывают ей под рубашку». Мускул на моей челюсти дернулся.

«Униформа — водолазка». Райланд нахмурился в замешательстве.

Я проигнорировал его. «Выкиньте их».

«Роу, ты не можешь начинать грызню с тем, кто сует свой нос под нос Кэлу».

Какая нелепая вещь. Конечно, я мог. Я делал это с тех пор, как она училась в средней школе. То, что кто-то все равно умудрился как-то навредить ей по пути, заставить ее считать мужчин недоверчивыми, было чем-то, что я воспринял как личную неудачу.

«Ты же вроде сказал, что забыл ее». Он схватил еще один помидор черри, подбросил его высоко в воздух и поймал ртом.

«Да. Теперь я просто плачу вперед, следя за тем, чтобы она не разрушила еще больше жизней».

«Не беспокойся, Рай». Тейлор, вытирая остатки акцентов с тарелок с вареным лобстером и салатом из фенхеля, вздохнул. «Шеф весь вечер такой. Не могу оторвать его от окна».

«Мне больше не разрешают проверять собственный ресторан?» — я повернулся, чтобы пронзить Тейлора взглядом. «Кроме того, у тебя неправильное соотношение фенхеля и огурцов. Начни с нуля».

«В искусстве нет ошибок», — отметил Тейлор. .

«Есть, когда это на моей гребаной кухне. Начать. С. нуля».

«Извини, Тейлор, мне придется отвлечь твоего босса на несколько секунд». Рай положил руку мне на спину и повел меня из кухни к промышленному холодильнику в задней части ресторана.

«Все твое!» Тейлор с радостью передал меня, как проблемного ребенка, который нагадил на свою кроватку в детском саду. «Ты можешь заменить ему батарейки, прежде чем вернешь его? Сегодня он не в фокусе».