Офицеры и прапорщики автороты полка. Стоят слева направо: техник автороты, командир автомобильного взвода лейтенант Борисов, командир автороты капитан Клевцов. командир второго автомобильного взвода, инструктор практического вождения, он же водитель автолавки прапорщик Повелко,? зам. по тылу подполковник Шевцов, замполит автороты ст. лейтенант Цуев,?. Сидит старшина автороты (из личного архива Алексея Евстропова)

Ст. л-т Виктор Спирин, помощник начальника автомобильной службы:

"Первая колонна на Кушку пошла в апреле или мае 1980, было еще не очень жарко. Не помню за чем мы ездили, но согласно приказу командира полка в каждой машине был старший: офицер или прапорщик. Колонны грузились не только в Кушке, но и в Мары. Помнится, в Мары за капустой перед 7 ноября ездили. Начальник колонны был ст. лейтенант Топоров. Сослуживцы перед праздником, естественно, заказали большое количество спиртного. На таможне все забрали. Говорили, что кто-то стуканул. Был скандал на уровне округа. Еще была небольшая колонна на Ташкент. Я, начальник колонны, прапорщик Широкорадюк (начальник полкового склада автомобильного имущества) и четыре водителя из автороты на трех «Уралах-375Д». Ездили на окружной автомобильный склад за запчастями и оборудованием. Один раз на диспетчерском посту перед Гератом взяли отпускника лейтенанта из 101 мсп. Оказалось, он пытался провезти наркоту. Хорошо водитель машины, в которой ехал лейтенант, заметил, это спасло солдата от долгих разборок. Он ночь просидел в комендатуре и с колонной вернулся в полк. А машина «Урал-375Д» № 30–11 около месяца стояла на штраф. площадке таможни. Позже еще один раз в Ташкент была командировка для получения комплекта ПАРМ-1М 4ОС. Это 4 машины и 2 прицепа. Ездил я, ст. прапорщик Городиский и 4 солдата из ремонтной роты полка".

Колонна автороты полка идет на Кушку (из личного архива Федора Литонова)

Мне за службу тоже не единожды пришлось пройти маршрутом Шинданд — Кушка — Шинданд. Уже позже, вспоминая былое, я написал стихотворение. Обстрел нашей и, шедшей следом за нами колонны, пробитая фляжка - это не художественный вымысел. Так было, только висела фляжка с водой не на моем, а на ремне другого солдата. На счастье, тогда никто из нас не пострадал, а вот у тех парней с колонны, что шли за нами, по слухам, дошедшим до нас, были раненые и убитые, эвакуировали их в санчасть 101 мсп. Запомнилось еще, что тогда я чуть не потерял бронежилет. Было жарко, стекло дверцы «Урала» было опущено и бронежилет висел на ней. Обстрел велся не со стороны водителя, а пассажира, то бишь моей, и когда затрещали выстрелы и засвистели пули рядом с головой, инстинктивно схватил бронежилет и закрыл им как щитом голову. Водитель крикнул: "Стреляй, Саня!" Я бросил бронежилет обратно на дверцу неудачно и еле успел перехватить его, а то бы улетел на дорогу. Начал отстегивать кронштейн, крепящий автомат к кабине. Быстро сделать это у меня не получилось, от волнения наверно, то ли резина кронштейна тугая оказалась. Когда отстегнул, стрелять было уже не по кому, зону обстрела мы проехали. Сначала остановились в Герате, наша колонна была небольшая, машин десять-пятнадцать, я побежал вдоль машин узнавать нет ли раненых. Были повреждения у головного БРДМ (какие точно не помню). Потом выехали из Герата, остановились, осматривали повреждения машин, считали в них дырки от пуль, из рук в руки переходила пробитая фляжка. Подремонтировались и поехали дальше, с опаской поглядывая по сторонам дороги.

Рядовой Виктор Павлов:

"Всякое было за службу! Один раз обстреляли нас с тыла и ответить было нечем! Приняли решение и один расчет тренировали стрелять, если так можно выразиться в реактивной артиллерии, прямой наводкой. Каков был результат, уже не помню, но факт такой в истории нашей батареи был. Медаль «За Отвагу» (Указ ПВС СССР от 4 июня 1981 года) получил уже после 2-й Фарахской операции (28.08–05.09 1981 года), Ильин вручал. Орден «Красная Звезда» - л-ту Севостьянову, командиру взвода нашей батареи. А зажали - ряд. Силину С.Н., дважды со мной вместе представлялся. "

Из книги генерал-полковника Меримского В.А. «В погоне за «львом Панджшера»»:

"Нужно отметить махровый бюрократизм нашего Главного управления кадров. Особенно это проявилось в начале войны. Личный состав 40-й армии воевал и, естественно, что кто-то воевал лучше, кто-то хуже, кто-то отличился и заслуживал государственных наград. Но не тут-то было. Представления командиров, направленные в ГУК, находились там в течение нескольких месяцев в ожидании ближайшего государственного праздника. Многие награды незаслуженно снижались на одну, а то и на две ступени, а некоторым военнослужащим и вообще отказывали, мотивируя это тем, что он награждался 3–4 года тому назад, а срок был установлен не чаще одного раза в 5–6 лет. Естественно, что аналогичная мотивировка отказа была при представлении военнослужащего и к повторному награждению. Армия воевала, личный состав проявлял героизм, получал ранения, погибал, а судьба его наград решалась в кабинетах ГУК в г. Москве. Такая же картина повторялась и с досрочным присвоением воинских званий. Кажется, у нас был богатый опыт Великой Отечественной войны о порядке награждения и внеочередного присвоения воинских званий, но, к сожалению, к этому опыту генералы и офицеры ГУК не обращались. Только после неоднократных обращений С.Л. Соколова к Министру обороны Д.Ф. Устинову, а затем и в политбюро ЦК КПСС, эту рутину удалось сломать. Более того, было принято решение обязательно награждать раненых и погибших. Но сроки прохождения документов остались большими. Нужно отметить еще один момент. Если опыт Великой Отечественной войны офицерами ГУК был забыт, то командиры частей и подразделений использовали его в полной мере. Я имею ввиду, что зачастую к наградам представлялись лица приближенные к командиру, но не имевшие ратных отличий. В то же время были забыты шофера автобатов, совершавшие рейсы по маршруту Термез — Кабул и Кушка — Кандагар. А ведь эти водители проявляли мужество, смелость и героизм ничуть не меньше солдат мотострелковых подразделений. Только к третьему году войны положение с награждением в основном нормализовалось".

Лейтенант Севостьянов Александр Николаевич, КВ-2, 2 реаб, 1 дивизион, 28 РеАП. Шинданд, осень 1981 г. Уже кавалер ордена «Красная Звезда». Скоро замена (из личного архива Виктора Павлова)

Сержант Николай Попов:

"Первые полгода у нас был ком. взвода. А. Грень. Говорят, именно он построил бассейн. Потом он ушел, а замену не прислали. Года полтора мы были без ком. взвода. Поскольку дембеля нас ничему, кроме работы с буссолью, не научили, то пришлось все осваивать самим. Каждый ПХД я шел в парк в топопривязчик. Доставал документацию и изучал. Очень помогло то, что я с 4-го курса строительной специальности и геодезию сдал на «отлично». Месяца за два разобрался полностью со всей аппаратурой топопривязчика и научил других. Ездили заниматься в поле одни, без офицеров. И на всех итоговых проверках мы участвовали в стрельбах, привязывая огневые и иногда НП. Даже мне приходилось учить на проверках офицеров, ибо их это дело спрашивали, а они артиллеристы и в топопривязке мало разбирались. Замкомвзвода наш пришел из учебки на полгода позже нас. Мы, сержанты нашего призыва, отказались от должности замка. А ему деваться некуда было. Как-то нас подвязали на строительство КПП. Построили. И там же часто в наряде бывали. На КПП было три комнаты. Комната, где сидит дневальный, комната отдыха и комната советско-афганской дружбы с отдельным входом. Ключи от последней были у замполита полка. Мы там не бывали. А вот комната отдыха, с кондиционером, очень спасала летом. Уже под дембель пришел ком. взвода Тарелкин А. (ныне покойный). Он был только с училища. Мой ровесник. И ничего толком не знал. Да еще офицеры, как молодого гоняли его на подъемы, вечерние поверки и прочую рутину. Через месяц он чему-то научился, и нормально с ним мы ужились, хотя поначалу пытался командовать, ничего не умея. Уже под дембель ездили в рейд с «Ураганами». Нормально отработали по привязке огневых и НП на всех этапах. Но, главное, что мы сделали в первую очередь сразу после ночного марша, это определили с помощью гирокомпаса поправку буссоли. Имея ее, в общем-то, расчеты могли и сами привязаться, если на местности были подходящие ориентиры. Правда трудновато было на «УАЗ» ехать по колее пробитой танками и мощной колесной техникой. Но прошли, не увязли, разок только закипели.

Про ВАП (винтовочный артиллерийский полигон): чтобы не тратить дорогие снаряды при учебе, был придуман ВАП. Расчет БМ или пушки выполняет все обычные действия, привязки, расчеты и наводку. Но стреляет не машины, а пулемет, установленный в здании ВАП. Одиночными. По макету местности. В буссоль попадание пулеметной пули видится как реальный взрыв на местности. Вот именно этот макет местности наш топовзвод и строил все лето, церквушки и дома по колено, мостики, ну и прочие объекты на местности. По плану на местности должна была быть река с притоком. Так вот 600 метров реки были выложены по четыре штуки в ширину бутылками из-под минералки со свалки дивизии (бутылки сначала не принимали и их выбрасывали). Несколько машин этих бутылок привозили. ВАПом пользовался и наш полк и артполк.