Нож, кастет, ничего нового, я сразу скинул все это ящерам, может что пригодиться. Фляжка. Я понюхал. Попробовал. Вода. И я сразу понял, насколько сильно хочу пить. Всего лишь полчаса в этом мире, но организм просто требовал, чтобы я немедленно вылил всю воду из фляжки с себя.

Я сделал глоток. Бултыхнул фляжку. Ну, на несколько глотков там еще было. Чуть подвинулся, передал фляжку женщине.

— Спасибо, — сказала она и сделал глоток.

Потом ящер. Потом замыкающий. Он глотнул механически, и передал фляжку нашему гостю. Потом схватил его за плечо и потащил ко мне.

Ткнув в меня пальцем, он сказал что-то вроде:

— Говори.

— Что говорить?

— Что хочешь говори. Сказки. Побольше.

Когда новичок захотел задать следующий вопрос, замыкающий нажал на его плечо, останавливая дискуссию. Странно, новичок был коренаст, крепок, явно неплохо ориентировался и владел оружием. Но как-то сразу попал под влияние нашего друга.

Новичок заговорил, и я сразу перестал понимать хоть что-то. Лучше бы они продолжали болтать между собой, толку было бы больше. Вне контекста слова для перестали иметь смысл, окраску, и превращались лишь в непрерывный набор звуков.

Я знал, что пытается сделать молчун. Нет, он не собирался заставить меня узреть мудрость в илиаде их планеты. Он хотел, чтобы я заговорил на их языке. Сам то он предпочитал помалкивать, но вот явился кто-то, кто тоже говорит на его языке, и появилась возможность наладить контакт, обмен информацией.

Пока его родич говорил, я продолжал хлопать по карманам трупа., потом пересел к следующему. Последнее вторжение оставило много возможностей для мародерства. Пока возникла заминка, можно было прибарахлиться. Найденная вода меня воодушевила.

Перебирая какую-то мишуру, я вытащил на свет какую-то ампулу. Доза какой-то дряни, упакованная в ярко-оранжевый одноразовый инъектор. Хорошо, хотя бы не сиреневый.

Ящеры и люди заговорили одновременно. Только говорили они противоположные вещи.

— Выбрось это, — вскрикнул ящер; ящерица, вторя ему, добавила, — очень плохая вещь.

Новичок же сбился с прокламации непонятной саги и сказал:

— Вкалывай, редкая вещь.

Наш замыкающий подтвердил его отношение к дозе:

— Если сам не будешь, отдай мне!

Оранжевый шприц никого не оставил равнодушным.

Сначала я потребовал пояснения у ящеров:

— Плохо, наркотик. Будешь нападать на всех, даже на своих.

Затем спросил подробностей у людей:

— Разгоняет тебя хорошо. С десятком сможешь справиться, и даже не заметишь. Действует всего пару минут, но, если где-то надо прорваться — незаменим.

Я кивнул и запихнул шприц в карман, теперь уже свой. Мощная, но опасная штука. Мертвец вон так и не решился ей воспользоваться.

Хотя, может, просто не успел.

Обстрел наверху закончился. Нужно было понять, что делать дальше.

Я вопросительно посмотрел на женщину. Она поняла мой взгляд, повернулась вглубь подвала. Прислушалась. Бой внутри затих, с непонятным исходом.

— Следующий раз, — Встрял молчун, — сбросят новую партию. Тут станет совсем жарко. Надо выбираться из загрузочного сектора.

Мы в загрузочном секторе. Прекрасно. Пока это все, что я понял.

Легенда выстроилась сама собой. Тут все разговаривали на разных языках, и местных среди них явно не было. Про мой голый зад по прибытии, они наверняка давно забыли, я лично тут насмотрелся и не такого.

Обстановка не позволяла им устраивать проверки. Да и нужен я им был даже больше, чем они мне.

— Я ударился, когда сюда попал… — сначала я опробовал свою легенду на людях. — Вообще ничего толком не помню. Ни кто я, ни откуда. А самое главное, вообще не понимаю, что тут творится. Куда я попал и что здесь происходит?

Прежде чем ответить, Молчун высказался, что для человека с пробитой башкой я неплохо справляюсь.

— Мусорка, — неожиданно вступил крепыш. — Это планета-мусорка.

Так. К загрузочному сектору добавилось, что происходящее здесь носит не локальный масштаб окружающих нас развалин, а распространяется на всю планету.

Занесло меня.

— А почему вы здесь? — обратился я к ящерам, повторив свою легенду.

— Не то сказала, — ответила женщина.

— Не то написал про вождя, — ответил ящер.

Слово было другое, может президент, или наместник бога среди смертных. Прямого перевода понять было невозможно, но смысл был ясен.

Два революционера. А значит, — осужденные. Это что, планета — тюрьма?