Шрифт:
– Да не делайте выводы так быстро, – говорил в стороне Крестову Грачёв.
Окружающие не переставали поглядывать на последнего.
– Роман не бил вас, – продолжал он. – У меня у самого, как и в отношении его жены, было такое предположение, только, то, как они поверили в выдуманную мной теорию относительно друг друга, сразу его развеяли. Но Рома тоже совершил своего рода проступок, опустив в своём рассказе то, кто совершил нападение. А мы с ним оба это знаем,
– Ты его видел? – спросила у Крестова жена. – Видел нападавшего?
– Сторож, – буркнул тот.
– Сторож, – кивнул Осип. – Я знал, что в доме с таким числом больших окон, при учёте того, что ты больше не ложился, ты не мог его не увидеть,
– Этот разгильдяй не любит работать, – согласился Пётр. – Но до сих пор он на меня не нападал,
– До сих пор он на вас напал один раз – этой ночью, – Грачёв складывал на столике обрывки бумаг в единое целое.
– Они имеют отношение к делу?
– Это то что осталось от одного из ваших документов, составленных вчера,
– Налоговой отчётности?
– Ваш сторож решил, что вы хотите его лишить его работы, в виду очевидного конфликта. И, посмотрев на то, как вы тщательно составляете какой-то документ, подумал, что вы как раз готовите его увольнение, а потому пошёл на отчаянный шаг, и напал на вас, ударив прикладом ружья по затылку. Затем он отобрал документ. Увидел, что к увольнению он не имеет никакого отношения, быстро, в панике, избавился от этой улики, разорвав её и выбросив в поле. А наше внимание отвлекло «привидение». Честно говоря, непреднамеренно,
– Приведение было? – обрадовался Денис.
– Оно и сейчас среди нас. Зовут его Рогволод Кривдинин,
– Так вы приведение?! – мальчик посмотрел на Рогволода.
– Кое-что поинтереснее, – обратил внимание Грачёв. – Он – лунатик,
– Как вы поняли? – поразился Кривдинин.
– Я осматривал твою комнату и нашёл миску. На сколько я понимаю, ты ставишь рядом с кроватью миску с водой, чтоб, если ты вдруг встанешь, наступить в неё и проснуться. Только в этот раз ты встал с другой стороны, так что успел побродить по дому, напугать Рому, вернуться в комнату и только там кувыркнуться, наступив в миску и заплескав пол. Одеяло, к слову, во время прогулки было на тебе, что произвело на нашего друга, как бы это сказать, особое впечатление,
– И не знала я, что ты ходишь по ночам, – вставила Глечик.
– Пытаюсь с этим бороться, – бросил Рогволод.
Окончательно придя в себя, поднялся Роман:
– Тебя-то я прощаю. А что со сторожем?
– Сейчас разберёмся, – сипло, но многообещающе произнёс Пётр.
Он покинул дом. Осип направился следом.
Вдвоём они дошли до домика, в котором уже начинал нерасторопно собираться сторож.
– День добрый, – поприветствовал он их.
– Был бы он добрым, если б не ты, – раздражённо отвечал Крестов.
– Жначит… – только успел произнести старик.
– Я ж сразу сказал, что мне всё ясно, – заметил Грачёв.
– Шкажали бы это прямо,
– Прямее быть не могло,
– Выходит, не прошто так я боялся,
– Сторож-раздолбай ещё куда не шёл, – говорил Пётр. – Но сторож, позволивший себе долбануть меня по голове – это уж слишком! С вами я дел иметь не буду!!
С шелестом, старик сунул ему под нос заявление об уходе:
– Готовил его на шлучай, когда вы это шкажете. Принимайте,
– Вы уже знаете, куда пойдёте работать дальше? – удивился Грачёв.
– Нет,
Крестов вырвал из рук сторожа записку и принялся изучать её.
– Тогда можно ли так его отпускать? – Осип посмотрел на Петра.
– Это решать мне! – отвечал Крестов.
– Вот я тебя и спрашиваю, – пожал плечами Грачёв.