— Да, господа курсанты, попали вы… Как вам теперь бл@дей в особняк таскать без циничного попрания традиционных семейных ценностей, ума не приложу! Да и элементарное посещение вами стриптизников теперь под большим вопросом: патриархальное общество не поймет… Что делать собираетесь?

Братья нахмурились, а Саша спустя непродолжительное время протянул:

— Беда… А я так хотел перед свадебкой оторваться… Видимо, не судьба!

Николай на это только тяжело вздохнул и с надеждой посмотрел на моего отца:

— Дядька Шура, ведь можно будет что-нибудь придумать?

— А что тут придумаешь, Коляшка? — пожал плечами тот. — Разве что проверенных боевых подруг под покровом ночи в особняк к вам доставлять. Есть такие на примете?

— Найдем!

Пока между братьями и их не только любящим, но и понимающим дядей шел самый настоящий торг, касающийся организации регулярного ночного досуга двух находящихся в увольнении курсантов, я вспомнил про свой вчерашний разговор с сестрами, пересел к царственной бабуле и передал ей просьбу Елизаветы насчет посещения малой цирка.

— Вот же паршивка! — делано завозмущалась старушка. — Уже прочухала, через кого именно свои вопросы проще решать! Не через отца с дядей, не через деда, не через сестер, а через любимого старшего брата, способного оказывать влияние на строгую бабушку! Смотри, внучок, сам не заметишь, как твои сестры на шею к тебе залезут и ножки свесят!

— Уже залезли и ножки свесили, бабушка, — улыбался я. — Так что мне передать Елизавете?

— Сама ей позвоню и обрадую малявку, — фыркнула Мария Федоровна. — И заодно выполню сегодня еще одну твою просьбу — свожу наших морячек на обещанный шопинг, раз уж денек более или менее свободный выдался…

Телефоны мы с братьями включили перед самым обедом и тут же приступили к изучению содержимого нашего молодежного чатика. По большому счету, ничего нового мы для себя не открыли — все уже показал и рассказал мой отец, — за исключением того, что кто-то умный сказал молодым аристо о необходимости поучаствовать в возложении цветов к временному мемориалу погибшим дипломатам у ограды МИДа. Причем к этой акции привлекли еще и учащихся Царского лицея во главе с моими сестрами Марией, Варварой и Елизаветой. Трогательный видеосюжет прилагался. Отдельно мы с братьями посмотрели видяшку, снятую Алексией возле нашего особняка, — огромное количество цветов и вереница людей, двигавшаяся по переулку под зорким присмотров дворцовых. Нашу общую реакцию на такой своеобразный перформанс выразил Николай:

— Ладно бы к кремлевской стене цветы несли или к какому-нибудь памятнику, но к нашему особняку!.. Не дай бог в привычку войдет!..

После обеда яхту почтил своим присутствием князь Пожарский, с ходу ставший «плакаться» нам на то, что и его не обошла стороной народная любовь:

— Ладно военный министр с начальником Генерального штаба, министр Внутренних дел, командир Отдельного корпуса жандармов, генеральный прокурор с главным военным, судейские, командиры гвардейских полков и руководство столичной полиции меня за воспитание достойного внука и участие в воспитании двух молодых великих князей поблагодарили, так ведь и простые люди не забыли старика! — Дед Михаил с гордостью показал фотографии уже своего особняка, у забора которого тоже наличествовали цветы. — Прохор, — князь подошел к моему воспитателю, — это в первую очередь твоя заслуга!

Дед обнял смущенного воспитателя, потом повернулся к императору и поклонился:

— Государь, не за себя прошу, а за верного слугу твоего!

Опять поклонившись, князь вытолкал продолжавшего смущаться Прохора прямо пред светлые очи улыбавшегося императора. Тот хмыкнул и кивнул:

— Михаил Николаевич, как всегда, прав, и мне с горечью приходится признавать, что главная заслуга в деле воспитания моего внука Алексея, а также… огранка двух других внуков — Коли и Саши — принадлежит именно вам, Прохор Петрович. От всего рода Романовых хочу сказать вам еще раз огромное спасибо! — Воспитатель поклонился. — Что же касается достойной благодарности, — царственный дед улыбнулся еще шире, — то она как раз сейчас находится на стадии подготовки, и я уверен, что к нашему возвращению на любимую родину будет готова к торжественному вручению. Прохор Петрович, заверяю, вам понравится!

— Не сомневаюсь, государь! — Воспитатель в очередной раз поклонился.

Ближе к четырем часам на яхту поднялась делегация, состоящая из подполковника Михеева, генерала Нарышкина и графа Петрова-Врачинского.

— Государь, — подполковник щелкнул каблуками, — прошу прощения, что отвлекаю от дел, но у нас… ситуация.

— Слушаю, Вова. — Царственный дед как-то сразу подобрался.

— На Владимира Александровича, — Михеев кивнул в сторону Петрова, — буквально час назад вышла небезызвестная вам баронесса фон Мольтке и пригласила графа на завтрашнюю вечеринку в ресторан при отеле «Негреску», где якобы с Владимиром Александровичем, его супругой и сыновьями хотят познакомиться и пообщаться его дальние родственники со всей Европы. Граф взял паузу на подумать и о звонке тут же сообщил мне, а я посчитал своим долгом привлечь уже Алексея Петровича. Доклад закончил.

— Зашевелились, стервятники европейские! — буркнул дед. — Почуяли халяву! Но ничего, мы им поживиться не дадим! — Он кивнул Михееву: — Вова, ты все правильно сделал, молодец! А вы, Владимир Александрович, — теперь все внимание императора было сосредоточено на графе, — не переживайте, все будет в порядке. Но вот соответствующий инструктаж вам и вашей семье надо будет у Алексея Петровича все-таки пройти. Во избежание, так сказать…

— Конечно, государь, — поклонился дядька Вова.

— Вы свое генеалогическое древо изучили, как я вам велел?