— М-да… Я возьму пять динеро в час — вздохнул я — Уложиться постараюсь в четыре часа.

— Ого как ты скаканул! Четыре динеро в час!

— Нарушая все инструкции я иду один — напомнил я и ткнул пальцем вниз — Иду туда, чтобы решить твою проблему. А ты так торгуешься, словно свои собственные деньги мне платишь.

— Черт с тобой! — буркнул бригадир и махнул рукой — Иди в каморку к дежурному диспетчеру и возьми у него седьмой и девятый пластиковые листы со схемой коридоров под главным бассейном. У него же возьми пузырек лака — который с кисточкой внутри. Там краска специальная несмывающаяся. Кисточкой будешь делать отметки в местах, где обнаружишь течи. Если не вернешься через четыре часа, начиная с этого момента, то…

— То вы подождете еще час или два и не будет волноваться — улыбнулся я — Могу ведь и заблудиться чуток.

— Фонарь налобный?

— Есть все необходимое.

— А бутылку с горячим чаем все же возьми с собой. И пару бутербродов. Считай это служебным питанием, сурвер герой.

— Возьму — кивнул я, не став рассыпаться в благодарностях.

А чего благодарить? Он не собственной едой делится — как это сделал старый Бишо. Каждый может быть щедрым за чужой счет. Да и бутербродов, если за мной не будут наблюдать, я возьму не пару, а гораздо больше. И про возможную задержку я сказал не просто так — я обязательно там задержусь как минимум на час. Одиночество меня не пугает, темнота тоже, опасности там нет, равно как и персонала — а значит, у меня есть шанс провернуть одну небольшую задумку, обещающую превратить рабочую смену в нечто уже не столь скучное…

По строгому регламенту здесь круглосуточно должно быть светло — по так называемой давным-давно принятой норме ОМЭЛОС. На обычный язык нам «перевели» еще в школе, расшифровав как Обязательный Минимум Электрического Освещения, а чтобы не забыть, посоветовали запомнить подходящее по звучанию имя — например, АМЕЛИЯ. Судя по аккуратным буквам на стене рядом с лестницей эти третьей технической категории, то есть в данном случае АМЕЛИЯ-ТК3. Мы сурверы вообще обожаем придумывать словосочетания, аббревиатуры, нормы, а затем заставляем остальных их зазубрить и следовать этим правилам. Может и разумно — раз Хуракан существует до сих пор и по-прежнему защищает от всех опасностей радиационного мира.

Вот только тут внизу, несмотря на предусмотренные строгие нормы, вообще никакой «Амелии» не было, чтобы составить мне компанию — темно будто глаза выкололи. Не работает ни одна лампа — хотя в луче зажженного фонаря я вижу установленные «вечные» трубки светильников, установленных на левой стене через каждые десять метров. К ним исправно подведены провода, входящие в расположенные неподалеку щиток. И в него я залез первым делом, открыв с помощью отвертки. Пробежавшись глазами по рубильникам — мощным, медным, выглядящим так, будто ими не свет в коридоре врубают, а что-нибудь куда серьезней — безмятежно распутал одну из проволочных пломб и переключил. В коридоре с звонкими щелчками начали зажигаться лампы. Погасив свой фонарь, я второй раз прочитал стоящую на щитке пластиковую табличку, хмыкнул и пошел по своим делам. Через мелкий трафарет на табличке было написано: «Свет НЕ ВРУБАТЬ! Экономим!».

И снова я заметил разницу в своем поведении тогда и сейчас. Раньше я бы и щиток открыть не посмел. Ну нахер его трогать! Проблем лишних на голову искать! Пошел бы дальше со своим фонарем, тратя зарядку и рискуя расшибить башку о какую-нибудь ржавую трубу. Но те времена в прошлом. И плевать на явный посыл бригадира не включать освещение.

И дело не в боязни темноты — ее я не боялся абсолютно.

Дело в площади этого лабиринта тесных коридоров, раскинувшегося под огромным спортивным комплексом не только в разные стороны, но и в глубину. Мне предстоит четыре часа блуждать по двумя уровням, соединенным вертикальными лестницами. И выход отсюда только один — вон он над моей головой. Остальные заперты снаружи и их не открыть просто так — там либо на болты затянуто, либо сваркой заварено. И мне придется крайне тяжело, если зарядка фонаря сдохнет в противоположной стороне выделенного для осмотра участка. Как возвращаться назад? Уровни перегорожены таким количеством решеток, будто кто-то реально поставил себе цель максимально осложнить досмотр этих помещений. И быть подопытной крысой я не собирался.

А вообще мне очень повезло. Заразившись словами Бишо о буднях разведчиков в буферных зонах и проникнувшись его презрением к обычному спорту, к чистой силе, выражающейся в умении, скажем, выжать от груди двести килограммов, я захотел протестировать свои наверняка скромные физические возможности. Вот только я не имел подходящей для этой цели площадки — до этого момента. Теперь же я, пусть и временно, был полновластным хозяином запутанных помещений под бассейном и этот шанс упускать не собирался.

Начал я скромно — с максимально придирчивого осмотра подвешенных под потолком труб и осмотра пола. Как только замечал мокрое пятно, включал фонарик и внимательно выяснял с чем имею дело — банальный конденсат, общая сырость или все же протечка. Спустя пару часов честной работы я отыскал четыре серьезные течи и больше семнадцати подтеканий, преимущественно в местах соединений. Отметив все находки на схеме, я прошелся по ней лучом налобного фонаря и тихо рассмеялся — все ясно. Чем ближе к входу, тем идеальней состояние труб, а чем дальше и глубже, тем больше протечек и это я еще не добрался до самого края. Кто бы не нес ответственность за этот участок, работу он свою выполнял из рук вон плохо. На этом я посчитал свою сегодняшнюю задачу полностью выполненную, убрал в сумку схемы, присел на корточки у ближайшего угла, мысленно выругав себя, что не прихватил с собой одну из тех самодельных мини табуреток с каркасом из крашенной арматуры и деревянной доской. Их в рыбных прудах полно — и неспроста. Повсюду холодный бетон и сидеть на нем не рекомендуется. Поэтому работяги таскают с собой такие вот табуреточки, чтобы работать и отдыхать с удобством. Достав сверток с бутербродами и бутылку с чаем, я плотно перекусил и меня сразу потянуло в сон. Заставив себя подняться, я занялся главным делом на сегодня — бесцельным при взгляде со стороны блужданием.

Я и до этого изрядно устал спускаться и подниматься по вертикальным лестницам, подныривать под трубы и перебираться через них же. Ну а сейчас я постарался ускориться, а добравшись до щитка, отключил освещение и пошел обратно, освещая себе путь только фонарем. В голову пришла еще одна «гениальная» мысль и на прямых свободных участках фонарь я начал отключать и шагать в темноте, скользя рукой по стене до тех пор, пока она не касалась заранее отмеченным взглядом препятствия.

Добираясь до очередной вертикальной лестницы, я дважды спускался и поднимался, прежде чем идти дальше. В результате уже через полтора часа я едва волочил ноги, руки ныли и ощущались распухшими. Поняв, что выбрал свой лимит, я сдался и выбрался из чертового лабиринта. Я устал настолько сильно, что отказался от еще одной задумки, отложив ее на завтра — если у меня выгорит мой простенький неказистый план. Несмотря на усталость, я не забыл закрыть за собой люк на задвижку и навесной замок.