Шрифт:
– Да, как ты и просила. Утром вы проводите Каролину, а вечером на самолет. Билеты в бизнес – класс.
– Зачем в бизнес – класс?! – удивляется мама.
– Потому что вы теперь родственники шейха Аяза Макадума!
Вместо отца отвечает Фатима и делает шаг вперед, и золото в ушах, цепи и браслеты звенят.
Явно подкрасться незаметно эта женщина не смогла бы даже при всем своем желании. Обилие побрякушек, украшающих ее запястья и шею зашкаливает.
– Ну мы как-то экономом смогли прилететь, - отвечает мама и в ее словах я отчетливо слышу легкую иронию, которую не понимает Фатима.
– Это было до того, как мы породнились с родом Макадумов! – вновь отвечает Фатима.
– У тебя нога в гипсе, Аглая, ты не можешь лететь экономом. И этот вопрос не обсуждается.
Останавливает зародившуюся перепалку отец.
– А теперь, я хочу, чтобы вся семья отужинала в своем полном составе. Прощальный вечер моей дочки, которая теперь жена…
Отец смотрит на Каролину с теплом, и сестра чинно поднимается и идет к нашему родителю, который целомудренно целует сестру в лоб.
– Мы гордимся тобой, Каролина. Гордимся, что смогли подарить роду Макадумов такую дочь. Шейха Мозина послал свою благодарность нашей семье. Это дорогого стоит дочка…
Каролина кивает, вновь не решаясь поднять глаза на отца, а я стою вся сжимаясь.
– Шейх лично приедет за мной, папа? – раздается тихий и смиренный голос Кары.
– Не знаю, милая. По традиции – он может это сделать, как лично, так и послать свою делегацию, как уже сделал… Завтра поймем. Но в любом случае, ты должна понимать, что твой муж архи занятой человек, ты обязана смиренно принимать его волю и быть ему достойной женой, которая родит наследника рода Макадум, воля всевышнего.
Отец говорит нежно, при этом обнимая сестру, но его слова вызывают во мне лишь боль. Я чувствую, что у меня на душе все смешалось, но… все это естественно, все это должно случиться…
Для этого и создаются семьи, чтобы дети, любовь, семейный очаг…
Я понимаю умом, что все правильно, что все так, как должно быть, но сердце с каждым словом отца болезненно сжимается, я даже думать не хочу о том, что будет потом…
Сейчас концентрируюсь лишь на том, что моя пытка скоро закончится и я просто уеду.
Достать бы где-нибудь пилюлю, чтобы выпить и забыть все. Просто отключить свои мысли…
– Я сделаю все, чтобы в скором времени порадовать семью пополнением, - смиренно отвечает сестра и я сжимаю пальцы в кулаки, причиняю себе боль, именно физическую, чтобы отключится от душевной.
– Доченька моя! Радость моя…
Папа, расчувствовавшись, обнимает Кару крепко – крепко, а я выдыхаю, утираю мокрые щеки.
Цепляю на губы улыбку и надеюсь, что никто не заметит, как меня трясет, как мне больно от одной мысли, что завтра за Каролиной возможно приедет сам Аяз Макадум.
И я не знаю, придется ли мне вновь встретиться с шейхом лицом к лицу, а главное – смогу ли выдержать это испытание…
Глава 18
Утро начинается из-за грохота и крика Фатимы на первом этаже.
– Неумеха! Быстро убрать здесь все!
Вздрагиваю и поднимаюсь, сажусь на постели, пару раз моргаю. Пытаюсь понять, где я, хочется думать, что мне все просто приснилось, что вот сейчас я найду себя в своей комнате, а рядом будет лежать любовный роман, один из тех, которые я люблю читать, чтобы расслабиться.
Но… чуда не происходит.
Вопль Фатимы ставит все на свои места, и я вновь падаю на подушку и смотрю в потолок.
Сердце начинает биться в груди, как после долгого бега. Я просто трясусь от страха и непонимания почему у меня сердце в груди замирает в безумной тревоге.
Вернее… я понимаю… я отчаянно боюсь сегодня увидеть Аяза аль Макадума, и вместе с тем я до одури жажду увидеть этого знойного мужчину хотя бы еще один последний раз…
– Соберись, Мелина.
Выговариваю себе и спускаю ноги с кровати, нащупываю тапки и иуд в ванную комнату. Сразу же сбрасываю пижаму и встаю под душ. Меня трясет от рыданий, которые я не сдерживаю. Только здесь и сейчас я позволяю себе эту слабость, чтобы, когда выключу кран, надеть на себя маску безразличной сдержанной радости.
Я выхожу из-под струй, высушиваю тело и включаю фен, чтобы не оставлять волосы мокрыми. Вглядываюсь в свое бледное отражение в зеркале.
Я осунулась, глаза будто потеряли цвет и потухли, а еще под глазами засели синяки. Вид у меня изможденный и болезненный, словно за минуту из меня вся жизнь ушла.
Прикрываю веки. Нельзя мне так выглядеть. Нельзя выглядеть столь болезненно не здоровой. Поэтому я беру парочку флаконов, тоналку и пытаюсь выправить цвет лица косметикой, даже немного тени наношу на веки, скрываю болезненную синеву под пленкой, добавляю розовости щекам, чтобы не выглядит настолько ужасно.