— В чём же?

— Что попёрся спасать одну ненормальную, которая орёт, когда купается! — сказал он, но в голосе его отчего-то прозвучало больше обиды, чем злости.

— Так это я вас поранила? — удивилась я и, всё же изловчившись, схватила за запястье и отодвинула рукав, а там чётко и красиво виднелись следы от всех моих зубов, а некоторые ранки кровоточили.

— Ничего себе я вас цапнула, а что ж вы мне сразу не сказали?! — всплеснула я руками и схватилась за свою сумку, где всегда были средства на всё случаи жизни.

Откупорила пузырёк с обеззараживающим средством и щедро полила на раны. Начальник безопасности вздрогнул, но ни звука не издал. Затем я наложила мазь на руку и забинтовала.

— Сейчас боль пройдёт, мазь с обезболивающим эффектом, — сказала ему, — и спасибо, что спасали, не думайте, что я этого не ценю.

— Не надо путать мою работу и душевные порывы, — сказал он. — Вы домой собираетесь?

— Не сейчас, я ещё хочу тут побыть, я завтрак собрала, так что у меня пикник! Прошу, присоединяйтесь!

Элла

Эритриниэль посмотрел на меня, как на врага всей его расы. Вздохнул. Покосился на водопад.

— У меня, вообще-то, работа осталась во дворце. Долго вы хотите тут пробыть?

— У вас, вообще-то, сегодня такой же выходной, как и у меня. Я знаю, что дежурным остался ваш заместитель.

— При моей должности выходные — это миф. Так сколько?

— Хотя бы пару часов. Надо же позагорать, пока такое чудесное солнце.

— Благородные лейры никогда не загорают, ведь можно испортить кожу, — занудно процитировал он мне очередную непреложную истину.

— Так это благородные лейры, а это я! Помогу себе сама, я же целитель! Что же мне, тысячу лет жить бледной?

— И чем же вам мешает благородная бледность?

Задумчиво почесала нос кончиком пальца, раздумывая о том, мешает ли она мне?

— Видимо, своей благородностью, — наконец сказала ему. — Люблю, знаете ли, выделяться из общей серой массы. Но вы не волнуйтесь, я не буду призывать всех следовать своему примеру.

— Какое облегчение.

Я больше его не слушала, а расстелила плед, что прихватила с собой. Он был не слишком большим, так как я не собиралась делить его ещё с кем-то, но ничего, как говорится, «в тесноте, да не в обиде». Села на самый его краешек, чтобы оставить побольше места начальнику, и сделала приглашающий жест рукой.

— Вы пока меня охраняете, можете и перекусить. Я тут бутербродов прихватила и воды. Есть ещё яблоки и два пирожка.

— Может, вы наденете платье? — сухо спросил он и всё же присел напротив. — Не пристало ходить столь фривольно одевшись, когда мы одни.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь покушаться на вашу добродетель! Честно! — искренне сообщила ему. — Но мне хотелось бы ещё успеть искупаться, а одеваться и раздеваться смысла нет. Я и так замотана в полотенце!

— Всё равно это неприлично!

— Хорошо, остановимся на том, что я вся такая внезапная и неприличная.

Разговор на этом затих, и мы молча ели мои бутерброды, любуясь водопадами. Шеф мог быть очень ненавязчивым, когда хотел этого.

Когда всё было съедено, а вода выпита, то молчать уже было совсем неловко, и я решила немного поболтать, если, конечно, Сияющий снизойдёт до этого.

— Предлагаю немного поваляться на пледе, чтобы завтрак переварился, — сказала ему и сразу приняла горизонтальное положение, чтобы он не успел ничего сказать на это.

— Это неприлично, чтобы я лежал рядом с вами. Уступлю вам место, — с этими словами он поднялся.

— А стоять надо мной намного приличнее? — улыбнулась я и приложила ладошку козырьком к глазам, чтобы лучше видеть начальника.

— Нет, конечно, поэтому я посижу на том камне, с которого вы не падали.

— Тогда уж полежите. Чтобы было честно, мы оба будем отдыхать!

— Я подумаю об этом.

Эритриниэль отошёл к камню, благо он был недалеко, шагах в пятнадцати от пледа, так что при желании я могла его легко видеть.

Шеф сел, будто жердь проглотил и стал осматривать окрестности с такой тщательностью, будто подозревал, что кругом враги!

После получаса приёма солнечных ванн я практически задремала, ведь встала очень рано, когда послышался шорох и облегчённый тихий выдох.

Мне даже не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что Сияющий соизволил улечься с удобствами.

Ещё минут через десять, он посмотрел в мою сторону. Его взгляд я ощутила всей поверхностью тела, очень интересные ощущения. О чём думал глава службы безопасности владыки, мне неведомо, но ещё минут через пятнадцать он задал мне вопрос. Первый на моей памяти, относящийся конкретно к моему прошлому, то есть личный.