Кап… кап… кап…

Этот звук проникал прямо в голову, заставляя меня зябко ежиться под легким платьем. Где-то капает вода, но я ничего не могла разглядеть в кромешной темноте. Она, будто густой кисель, окутывала меня, не давая сделать глубокий вдох. Сердце колотилось о ребра пойманной пташкой, а липкий страх сковывал движения.

И тут из темноты стало появляться светлое пятно. Оно становилось больше, приобретало форму, и вскоре передо мной появилась девушка. Да это же Стеша!

– Помогите мне… Мария Дмитриевна… Помогите-е-е-е…

– Стеша, потерпи! Мы идем! – я бросилась к ней, но вдруг из темноты показался еще один силуэт. Ледяной порыв ветра всколыхнул мои волосы, а потом на моей шее сомкнулись костлявые пальцы.

– Нет! Не-е-е-ет!

– Мария Дмитриевна, проснитесь! Откройте глаза! – сквозь жуткую холодную темноту в моё сознание ворвался знакомый голос: – Маша!

– Нет! – я распахнула глаза и резко села, не понимая, где нахожусь.

– Тише, все хорошо. Это просто страшный сон… Посмотрите на меня.

Я подняла глаза и увидела Вревского. Он сидел на кровати, держа меня за плечи. В этот момент в его взгляде не было того ледяного равнодушия, лишь беспокойство. Барон вдруг обнял меня, и я замерла от неожиданности. Мне казалось, что этот холодный мужчина не был способен на ласку или эмпатию. Но его объятья оказались теплее, чем можно было представить.

– Не позволяйте этим иллюзиям запугать вас… Вы сами тот свет, что разгоняет тьму, — тихо произнес барон. В этот момент я испугалась. Между нами рушилась стена, будто мы стояли на грани тайного желания или запретной связи.

– Все в порядке, - я отстранилась от мужа. – Спасибо, что разбудили, ваша милость.

Вревский внимательно посмотрел на меня, после чего поднялся и отошел к камину.

– Не стоит благодарности. Я просто устал наблюдать за вашими метаниями… Это очень отвлекало от чтения.

Мне хотелось съязвить ему, но я промолчала. Буду умнее.

Лежать в кровати надоело, но я стоически терпела. Когда нас пригласили на ужин, Вревский вопросительно взглянул на меня.

– У меня все еще болит голова, - ответила я на этот молчаливый вопрос и отвернулась. За моей спиной раздались шаги, после чего хлопнула дверь. Отлично… Теперь бы дождаться Надю или Елизавету. Все ли у нее получилось?

Я потрогала матрас рядом с собой, потом огляделась. Орель так и не появился.

Когда в дверь тихо постучали, меня словно подбросило. Наконец-то! Это была Елизавета.

Женщина проскользнула в комнату и зашептала:

– Все готово! Я добавила зелье и в вино, и в чай! И в ужин Григория! Он ест на кухне, но не вместе со слугами. Так что мне удалось подмешать остатки «сонника» в общую кастрюлю! Не пройдет и нескольких часов, как все уснут беспробудным сном! Слугам тоже незачем знать, что здесь происходит.

– Замечательно! Надеюсь, пробуждение Распоповой будет ужасным! А Вревский станет свидетелем ее преступлений! – я усмехнулась: – Допрыгалась, голубушка.

Во второй раз вместе с Елизаветой пришла Надя. Женщины выглядели довольными, а это значило, что все шло по плану.

– Бедный мой мальчик! – со смехом воскликнула Елизавета. – Алексей уснул прямо на стуле! Завтра у него будет болеть шея!

– Вылечим! – улыбнулась Надя, после чего, глубоко вдохнув, спросила: - Вы готовы?

– Да. Пора, - я снова огляделась. – Вы не видели Ореля?

– Нет. Может, спит где-то? – предположила подруга.

– Хоть бы так… - взяв подсвечник, я решительно направилась к двери. – Давайте уже вытащим Стешу из подвала.

В доме царила гробовая тишина, лишь в подсвечниках потрескивали свечи, да выла вьюга за окнами. Мы шли по коридору, и меня не покидало чувство, что за нами наблюдают невидимые сущности, таящиеся в каждом углу. Ощущение, что мы отрезаны от остального мира, становилось все сильнее.

Открыв замок, я первая вошла в комнату Распоповой. Мое внимание сразу же привлекло лежащее на кровати черное платье. Будто хозяйка приготовила его для какого-то события. Распахнув дверцы шкафа, я раздвинула вещи и позвала своих спутниц.

– Вот отсюда можно попасть в подвал.

Елизавета торопливо перекрестилась. Мы с Надей сделали то же самое. В этот момент нам хотелось не просто колдовской защиты, а чего-то большего.

Шагнув в темноту, я повыше подняла подсвечник, освещая узкий коридор. Мы начали спускаться по тайному проходу, вдыхая запах сырости, и каждый шаг отзывался в тишине глухим эхом. Темнота казалась осязаемой. Когда по стенам, покрытым паутиной, скользнули блики свечей, я заметила, что на них изображены какие-то знаки.